Читаем Всемирная история в десяти томах. Том 6 полностью

Пропаганду идей коммунизма вела и коммунистическая пресса 40-х годов; некоторые ее органы были идейно и даже организационно связаны с тайными обществами. Революционно-коммунистические идеи пропагандировали журналы «Эгалитер» («Сторонник равенства»), «Юманитер» («Друг человечества») и др. «Эгалитер» обосновывал положение, что истинная демократия — это коммунизм, и предсказывал близкое освобождение «пролетарских классов». Журнал солидаризировался с основными положениями бабувизма, в том числе с идеей революционной диктатуры. «Юманитер», защищая идеал равенства, указывал, что равенство — это не равный дележ, а общность благ. Журнал ратовал за полное уничтожение всякого господства человека над человеком.

Издателем журнала «Эгалитер» был выдающийся теоретик революционного коммунизма 40-х годов, материалист и атеист Теодор Дезами (1803—1850), автор книги «Кодекс общности». «Общность! Общность! Все, что есть хорошего, прекрасного, сжато изложено в одном этом слове», — писал он. Коммунистическое общество он представлял себе как совокупность коммун, занимающихся и сельским хозяйством, и промышленным производством. Дезами высказывался против грубой уравнительности, признавал значение машин в деле облегчения труда и роста общественного благосостояния. Он обосновывал необходимость общественного воспитания, выдвигал задачу ликвидации противоположности между физическим и умственным трудом. Осуществление коммунизма Дезами связывал с социальной революцией и установлением революционной диктатуры, необходимой для ликвидации частной собственности и подавления сопротивления богатых классов. Полемизируя с Кабе, Дезами заявлял, что мирные средства никогда не достигнут цели.

Близко к Дезами стоял другой революционный коммунист бабувистского направления — бывший священник Жан-Жак Пийо, автор ряда пропагандистских брошюр, впоследствии активный участник Парижской коммуны.

Французские революционные коммунисты 40-х годов, в том числе и Дезами, продолжали оставаться утопистами. Подобно коммунистическим идеологам XVIII в., они обосновывали коммунизм чисто рационалистически, ссылками на «вечные и непреложные» законы, соответствующие природе человека. Хотя Дезами и его единомышленники говорили о пролетариате и его роли в переустройстве общества, но под пролетариатом они обычно понимали всех неимущих и не выделяли рабочих из общей массы трудящихся. Революционную диктатуру они представляли себе не как диктатуру пролетариата, а как диктатуру, осуществляемую узкой революционной организацией.

Назревание кризиса июльской монархии

В 40-х годах режим июльской монархии вступил в полосу внутренних и внешних трудностей. Репрессии против рабочих, запрет их союзов не сломили нараставшего пролетарского движения. Классовая борьба пролетариата против буржуазии принимала решительный характер. Рабочие начинали более отчетливо осознавать свои классовые интересы. Влияние социалистических учений среди них укреплялось.

Верфь в Тулоне. Гравюра по рисунку П. Летюера. 1846 г.

Наряду с этим усиливались оппозиционные и революционные настроения в других слоях общества. Крестьянство, придавленное налогами, громко роптало. Недовольство правительством выражала и часть буржуазии, главным образом промышленной. Несмотря на проведенные в интересах капиталистических кругов законодательные мероприятия — протекционистские пошлины, привилегии железнодорожным компаниям и т. п., «царство банкиров» сковывало развитие производительных сил Франции, задерживало и тормозило процесс промышленного переворота. Буржуазию тревожил рост государственного долга, который с 1830 по 1846 г. увеличился более чем вдвое и достиг 2,5 млрд. франков. Огромные проценты по этому долгу шли в карманы финансовой олигархии.

Буржуазные круги были недовольны и неудачной внешней, в особенности колониальной, политикой правительства, «дипломатическим Ватерлоо», пережитым Францией в 1840 г. в борьбе с блоком четырех держав (Англия, Россия, Австрия и Пруссия) за влияние на Востоке, отступлением в том же году перед колониальной экспансией Англии, захватившей Новую Зеландию и острова Океании, куда Франция уже направила было свою военную экспедицию.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в 10-ти томах 1955-1965

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука