Читаем Всемирная история в десяти томах. Том 6 полностью

Некоторая демократизация наблюдалась и в области театра. С конца XVIII в. салонные пьесы постепенно уступают место пьесам, основанным на народной музыкальной драме, культивируемой в провинции Аньхой. К середине XIX в. такие пьесы получают наименование «столичной драмы» и становятся основным видом китайского национального театра.

На развитии живописи и в особенности прикладного искусства, тесно связанного с кустарным и ремесленным производством, уже в середине века сказывалось европейское влияние. Народные мастера, не имевшие сил конкурировать с иностранными товарами внутри страны, вынуждены были работать на вывоз, подделываясь под вкусы и требования иностранцев. Искусная резьба на слоновой кости, являвшаяся в течение веков одним из распространенных видов художественного ваяния, вырождается в массовое изготовление безделушек. Эпигонство и подражательность, повторение лишь внешних сторон древних образцов находят восторженную поддержку иностранных «ценителей». Сочетаясь с коммерческим интересом и желанием угодить вкусам богатых иностранцев, это эпигонство приносит с собою в натюрморт огрубление красок, подмену подлинной жизни холодной и бездушной красивостью, обостренное внимание к цветовой символике; жанровая же живопись приходит в полный упадок.

Под воздействием иностранной торговли постепенно хиреет фарфоровое производство. В середине XIX в. наиболее распространенным видом рисунка на фарфоре оставалась синяя подглазурная роспись, однако ее сюжеты (изображения гор с водопадами, цветов, птиц) уже почти не заимствовались художниками из реальной природы, а сознательно списывались со старых образцов. Подражание вошло в обычай до такой степени, что на изделиях даже не обозначалось время их производства; в коммерческих целях на них часто ставилась старая марка.

Единственным видом изобразительных искусств, который продолжал в этот период поступательное развитие, была народная картинка — цветная гравюра (лубок). В середине XIX в. в лубок постепенно начали проникать социальные мотивы.

12. Япония

Два столетия с середины XVII до середины XIX в. в литературе и искусстве Японии характеризуются чертами той эпохи, которую в Европе называют Просвещением. Это — время огромного развития литературы и искусства «третьего сословия», не только противопоставившего свою культуру культуре господствующего класса феодального дворянства, но и выведшего ее на первое место. При этом наблюдаются два особенно заметных периода подъема и в литературе и в искусстве. Первый относится к концу XVII и началу XVIII в., второй — к концу XVIII и началу XIX в. По названиям годов, являющихся центральными в этих двух полосах подъема, первая называется «Эпохой Гэнроку», вторая — эпохой «Бунка-бунсэй».

Литература и искусство эпохи Гэнроку

Литература эпохи Гэнроку ознаменована творчеством крупнейших писателей японского Просвещения: новеллиста Ихара Сайкаку, драматурга Тикамацу Мондзаэмона, поэта Мацуо Басё.

Сайкаку (1642—1693) — создатель новой для Японии повествовательной прозы, жанровой новеллы. Его герои уже не рыцари-феодалы, а купцы. Их жизнь и нравы писатель изображает в произведениях, которые делятся на три группы: новеллы о любовной страсти, новеллы о торговцах, новеллы о дворянах. В новеллах первого типа Сайкаку воспевает чувственные наслаждения, открывающиеся тому, кто успел сколотить богатство; таков цикл новелл «Сладострастник нашего времени», вызывающий в памяти знаменитый китайский роман XVI в. «Цветок сливы в золотом кувшине», а из европейских произведений — «Кавалера Фоблаза» или «Гаргантюа и Пантагрюэля». Вместе с тем в произведениях этой группы есть ряд новелл, рисующих трагические последствия, которые влечет за собой «незаконная» с точки зрения феодальной морали любовь в семьях «добропорядочных» горожан (цикл «Пятеро женщин»). Большая повесть «Жизнь сладострастной женщины» рисует трагическую судьбу женщины, вынужденной существовать продажей своего тела.

В «новеллах о торговцах» Сайкаку дает картины обогащений и разорений, все возрастающую силу денег. В «новеллах о дворянах» он излагает свои представления о морали и долге, пользуясь традиционными образами.

Драматург Тикамацу Мондзаэмон (1653—1724) писал героические трагедии и бытовые драмы. Первые напоминают трагедии европейского классицизма, в частности трагедии Корнеля и Расина; вторые — «мещанскую драму» Лессинга. Пьесы Тикамацу предназначались для театра марионеток: действие исполняли куклы, а текст читался специальным декламатором в сопровождении музыки. Из числа наиболее прославленных трагедий Тикамацу выделяется «Битва Коксинга» — о жизни и смерти героя китайской истории первой половины XVII в., защищавшего свою страну от захватчиков маньчжур.

Поэт Басё (1644—1694) — проникновенный лирик природы и человеческой жизни. По характеру своего творчества он близок к знаменитому китайскому «поэту-мудрецу» Ду Фу.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в 10-ти томах 1955-1965

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука