Читаем Всемирная история в десяти томах. Том 6 полностью

В 1825 г. в Англии разразился первый в истории капитализма циклический промышленный кризис. Он охватил почти все отрасли английской экономики. Во второй половине 20-х годов вновь обострилась политическая обстановка. В центре политической борьбы стоял вопрос о парламентской реформе. Это требование выдвигали не только радикально-демократические круги, опиравшиеся на мелкую буржуазию и рабочих и боровшиеся за всеобщее избирательное право и другие демократические преобразования. Парламентской реформы, но, конечно, более ограниченной, требовали и деятели промышленной буржуазии. Господство землевладельческой аристократии не соответствовало новому соотношению классовых сил. До промышленного переворота торгово-финансовая буржуазия еще мирилась с этим господством, поскольку обуржуазившееся дворянство, стоявшее у кормила правления, защищало интересы буржуазного строя, возникшего в Англии после революции. Теперь положение изменилось. Промышленная буржуазия претендовала на непосредственное участие в управлении страной. Поэтому она домогалась такой реформы избирательной системы, в результате которой парламент перешел бы под ее непосредственный контроль. Реформы Каннинга не разрешили этого основного вопроса. После смерти Каннинга к власти пришло в начале 1828 г. правительство Веллингтона, состоявшее из правых тори-твердолобых представителей землевладельческой аристократии, противников всяких, даже самых ограниченных, преобразований. Веллингтон откровенно заявлял об этом, провозглашая существующий в Англии политический строй совершенным. Борьба за парламентскую реформу принимала поэтому все более острый характер.

Буржуазная идеология. Рикардо

Находясь в оппозиции к правящей аристократии, английская буржуазия в то время еще была способна отстаивать и защищать некоторые прогрессивные идеи. Один из крупнейших представителей буржуазной политической экономии — Давид Рикардо (1772—1823) в своей работе «Начала политической экономии и податного обложения» пытался, вслед за Адамом Смитом, дать анализ основных законов капиталистического общества. Он исходил из теории трудовой стоимости, т. е. признавал, что стоимость определяется трудом, затраченным на производство товара, и что труд является источником всякой прибыли. Рикардо сознавал противоположность классовых интересов капиталистов и рабочих, доказывая, что понижение заработной платы повышает прибыль. Однако, как и другие буржуазные экономисты, он считал капиталистический строй незыблемым, вечным и утверждал, что личный интерес является единственным двигателем прогресса.

Мальтус

Наиболее резко классовая ограниченность и черствый эгоизм английских господствующих классов проявились в сочинениях Мальтуса, который, как указывал Маркс, делал «только такие выводы, которые «приятны» (полезны) аристократии против буржуазии и им обеим — против пролетариата».[48] В 1817 г. Мальтус выпустил новое, расширенное издание своей книги «Опыт о народонаселении» (впервые опубликованной в 1798 г.), в которой нищета народных масс объяснялась мнимыми «извечными законами» природы — чрезмерной рождаемостью среди трудящихся и ограниченностью природных ресурсов. Исходя из этого антинаучного, человеконенавистнического «учения», Мальтус оправдывал кровопролитные войны и стремился опорочить все проекты лучшего общественного устройства. Мальтузианство вошло в арсенал реакционной идеологии, хотя оно опровергнуто всем ходом истории человечества и данными науки. Оно используется реакционными идеологами для оправдания антинародной политики империалистических правительств, для разжигания новых захватнических войн.

Утопический социализм. Роберт Оуэн

С критикой капиталистического строя, разоблачением его язв выступали социалисты-утописты. Виднейшим их представителем в Англии являлся Роберт Оуэн (1771—1858).

Р. Оуэн начал свою деятельность как буржуазный филантроп. Будучи с 1800 г. совладельцем и директором крупного текстильного предприятия в Нью-Ланарке (Шотландия), он провел ряд мероприятий для облегчения участи рабочих: сократил продолжительность рабочего дня, учредил больничную кассу, детские сады, школу и т. д. Однако это его не удовлетворяло, поскольку он сознавал, что подобного рода мероприятия неспособны положить конец эксплуатации рабочих. В 1817 г. в докладной записке парламентскому комитету по борьбе с безработицей Оуэн впервые выдвинул план организации трудовых коммун. Всю свою дальнейшую жизнь он посвятил борьбе за осуществление этих идеалов.

В своих многочисленных произведениях («Социальная система» и др.) Оуэн резко критиковал капиталистическую экономику современной ему Англии. Сравнивая положение Англии до промышленного переворота и после введения машин, он констатировал поразительный факт: несмотря на то, что производительные силы страны выросли в 12 раз, это привело не к всеобщему благосостоянию, а к громадному росту нужды. Оуэн, однако, не был врагом машин. Он понимал, что машины приносят зло лишь в условиях капитализма.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в 10-ти томах 1955-1965

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука