Всемирная история. Викинги. История Завоеваний

Итак, около 870 года двое норвежцев, молочные братья Ингольв, сын Арна (или Бьёрнольва), и Лейв, сын Хродмара, рассорились со своими давними союзниками и друзьями, троими сыновьями ярла Атли Тощего из Гаулара. Причина ссоры была проста: зимой на пиру один из сыновей ярла сгоряча поклялся, что не женится ни на какой другой женщине, кроме Хельги, сестры Ингольва и невесты Лейва. Следующей весной безрассудный юноша поплатился жизнью за необдуманные слова, и в тот же год под горячую руку был убит один из его братьев. Затем последовала расплата: молочные братья лишились своих владений в Норвегии, после чего немедля снарядили корабль и отбыли на поиски той земли, которую, по слухам, недавно открыл Флоки с воронами. Ингольв и Лейв исследовали окрестности Альптафьорда в Восточных фьордах, зазимовали на острове, а затем вернулись домой в Норвегию с твердым намерением перебраться в Исландию навсегда. Спустя три или четыре года они отправились в путь на двух кораблях вместе со своими родичами, сподвижниками, слугами и несколькими рабами-ирландцами.

Первую зиму Ингольв провел на южном побережье, на высоком мысу Ингольвсхёфди. Корабль, на котором плыл Хьорлейв (то есть Меч-Лейв: он получил приставку к своему имени после того, как вынес сверкающий меч из некоего подземелья или погребального кургана в Ирландии), отнесло примерно на сотню километров к западу, к другому мысу, соответственно получившему название Хьорлейвсхёфди. Здесь ирландские рабы взбунтовались и предательски убили Хьорлейва и его соратников-норвежцев, а затем, забрав с собой женщин и то добро, какое смогли унести, бежали на лодке на скалистые острова, видневшиеся неподалеку в море на юго-западе. Там беглых ирландцев настиг Ингольв и перебил их всех до последнего человека, из-за чего, согласно «Книге о взятии земли», острова стали называться Вестманнаэйяр, «острова западных людей», то есть ирландцев.

Следующей весной Ингольв выстроил дом и взял себе землю, по площади бо́льшую, чем иные из норвежских королевств. Часть своих новых владений Ингольв раздал спутникам и друзьям. Таким образом, уже в самом начале исландской истории возникла практика занятия и раздачи земли, которая впоследствии привела к образованию локальных сообществ поселенцев под предводительством представителей местной знати. В «век заселения» подобная практика распространилась в Исландии повсеместно, и тем самым были созданы необходимые предпосылки для возникновения в будущем удивительной исландской республики с ее законами и общенародными тингами.

Колонизация острова продолжалась. На юго-востоке норманнам встретились «папар» – ирландские монахи и отшельники, но их было немного, они не имели никакого желания проповедовать пришельцам свою веру и вскоре сочли за лучшее покинуть Исландию. Больше на острове не нашлось никого, так что сражаться было не с кем и не за что – разве что биться с самой землей за право выжить.

Пять шестых площади Исландии оказались непригодны для жизни: огромные пространства, опустошенные вулканическими извержениями, бесконечные лавовые поля, исторгнутая из кратеров порода, пепел, черные пески, скалы, морены и осыпи, трясины и топи, гейзеры и кипящие грязевые источники, безжизненные горы и непроходимые ледники. Реки, берущие свое начало где-то в недоступных центральных областях, с ревом мчали к морю бурные воды, и почти на всем протяжении их нельзя было ни перейти вброд, ни перекрыть мостами. Первопоселенцам досталась во владение суровая и неприветливая страна. Огонь вырывался из подземных глубин, и временами земля корчилась в судорогах землетрясений. И тем не менее на острове можно было выжить и обрести убежище.

На равнинах, на плоскогорьях, в ущельях и на склонах холмов, обращенных к морю, в изобилии росла трава, а в светлые летние месяцы поселенцы выгоняли овец на высокогорные пастбища. Между горами и морем рос березняк и кустарник. К осени вызревали ковры разноцветных ягод: голубика, черника, брусника. Кроме того, во времена первопоселенцев, когда климат был мягче, на землях, пригодных для пахоты, сеяли хлеб. На берега выбрасывало много прибойного леса. Озера и реки кишели форелью и лососем, в окрестных морях ходили огромные косяки рыбы, водились тюлени и киты, на островах и прибрежных утесах гнездились бесчисленные стаи морских птиц. Добыча сама шла в руки охотников: то был край непуганых птиц и зверей, незнакомых с повадками человека.