Всемирная история. Византийская империя

Терпимое отношение к разноплеменному, разноязыкому населению страны, гибкая, сбалансированная и ненавязчивая политика административной унификации и «ромеизации», отсутствие национального вопроса, по крайней мере, до поздневизантийского периода позволяли сохранять единство ромейского этоса и целостность этой супердержавы средневекового мира на протяжении многих веков.

Первый после Бога

Порядок, установленный Богом на земле, – евтаксия, полагали ромеи, является отражением божественного небесного порядка, и за него отвечают власти. Каждый должен иметь в нем свое место, причем император ромеев – первое.

Если Бог – Пантократор (в переводе с греческого – «вседержитель»), глава всего существующего мира небесного и земного, то василевс – космократор, глава идеального земного порядка – таксиса, управитель и издатель законов, которые никто не в силах отменить. Это была полубожественная, но не божественная высота. Император ромеев не уподоблялся Богу, но обладал синергией – способностью воспринимать Божественную энергию (действие), Божественную благодать, и поэтому управлял священной и богохранимой Империей подобно Отцу Небесному. Отсюда следовало, что делами Церкви тоже должна была руководить высшая государственная власть. Именно от нее, а не от Патриарха зависело назначение митрополитов – епископов митрополий, то есть главных городов областей – эпархий или провинций (диоцезов), архиепископий, вызов их на патриарший суд, переподчинение монастырей. Поскольку Церковь – богочеловеческая, а не государственная организация – не имела собственного карательного аппарата, император должен был защищать любые интересы Церкви методами принуждения.

Церковный историк Захария Ритор, живший в середине VI в., подчеркивал, что «христолюбивому царю надлежит не только покорять врагов и подчинять своей власти варварские народы, но также обезвреживать ловушки врагов духовных и направлять свет истинной веры на православный народ». В этом заключалась идея, условно называемая цезарепапизмом, – идея теократической монархии, в которой государство господствует над Церковью, хотя эта идея и не была целиком воплощена на практике в Ромейском царстве.

Подобные устремления имели объяснение в давних традициях. Не следует забывать, что христианские цари в Византии были преемниками языческих римских императоров с их абсолютной властью и не могли допустить чрезмерного усиления духовной власти как своей альтернативы. Константин Великий и его преемники вплоть до Феодосия I в конце IV в. сохраняли титул Великого Понтифика (Pontifik Мaximus), то есть регулировщика государственной религии, и одновременно титул «епископа внешних». Уже Константин Великий высокопарно заявлял: «…Нашим предназначением является исправление чужих грехов», и этому завету следовали все последующие императоры ромеев. Наконец, само христианство строками Священного Писания говорило о божественном происхождении государственной власти: «Нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению» (Рим. 13:1,2).