Всемирная литература. Искусство слова Древней Греции, Рима, Востока и Азии

В соответствии с античной традицией полиметры Катулла всегда к кому-нибудь обращены: к друзьям или врагам, к любимой, к самому себе или какому-либо неодушевленному предмету. Одна из важнейших тем Катулла – любовная. Это, прежде всего, стихи к Лесбии. В сохранившемся до нашего времени сборнике произведений Катулла эти стихи перемежаются с другими, хотя их смело можно объединить в особый сборник. Псевдоним, избранный Катуллом, должен был напоминать о Сапфо, и действительно, цикл, о котором мы говорили, открывается переводом стихотворения Сапфо, где поэтесса повествует о любовном безумии, охватывавшем ее при виде любимой подруги, выходящей замуж.

Катулл влюблен в знатную даму, не в гетеру, и в своих стихах пытается подняться над уровнем простого чувственного влечения, хотя еще и не может найти для этого слов. Он говорит о «вечном союзе дружбы», пытаясь разграничить «любовь» в традиционном понимании и «благорасположение». Эта новизна позволила лирике Катулла оказаться свободной от многих литературных штампов своего времени, поэтому даже привычные фольклорные мотивы звучат у него свежо и оригинально. Особой славой позднее пользовались стихи Катулла, говорящие о самом авторе – им свойственно чередование сентиментальности и иронии, пафоса и резонерства.

Другом тебе я не буду, хоть стала ты скромною снова,
Но разлюбить не могу, будь хоть преступницей ты!

Эта эпиграмма, получила бурный отклик и вызвала огромное количество подражаний и переделок.

Ярко личностный характер лирики Катулла неоднократно вызывал желание принять их как «человеческий документ» и использовать в биографическом плане, однако, без сомнения, историческая ценность их весьма условна.

Вторая основная тема лирики Катулла – резкая и беспощадная насмешка, персонально направленная. Катулл осмеивает воровство и разврат, нечистоплотность и пр. – все это вполне в античных традициях древних ямбов. Таковы, например, нападки на Цезаря, причем не лишенные, по свидетельству историка Светония, оснований.

Очень часто Катулл прибегает к фольклорным мотивам. Известное в переводе Пушкина застольное стихотворение «Пьяной горечью Фалерна…» заканчивается в подлиннике двумя «заговорными» формулами, где автор «посылает воду в ссылку». Перевод Пушкина носит более мягкий, «анакреонтический» характер.

Надо отметить и чрезвычайно внимательно отношение Катулла к форме стихотворения. Катулл просто виртуозен, необыкновенно свеж, он подлинный новатор стиха.

Остается добавить, что все вышесказанное о произведениях Катулла оставляет впечатление того, что автор не находит какой – то подлинной цели в жизни, цепляется за дружбу и любовь, как важнейшие жизненные опоры, все личные разочарования и утраты воспринимаются им очень болезненно и вызывают глубокий пессимизм. Часто в эти отчаянные моменты Катулл обращается с мольбами к богам.

К более крупным его произведения, произведениям «ученой» поэзии, можно отнести перевод александрийским стихом элегии Каллимаха «Локон Береники». Позднее, при сравнении исследователями папирусных отрывков подлинника с переводом Катулла была отмечена необыкновенная точность, редкая для римской переводческой практики того времени. На темы Каллимаха Катулл пишет стихотворение «Аттис». Позднее, незадолго до смерти, Катулл пишет поэму «Свадьба Пелея и Фетиды», пользуясь неизвестными фольклорными источниками. Поэма начинается с описания строительства корабля «Арго» и похода аргонавтов – когда корабль был спущен на воду, любопытные морские нимфы вынырнули посмотреть на чудо, вот тогда-то Пелей и влюбился в Фетиду. Поэма заканчивается пессимистически: боги отворачиваются от людей, запятнавших себя всевозможными преступлениями.

Катулл умело сочетал «ученый» стиль с фольклорными мотивами – это особенно ярко проявилось в его свадебных гимнах – эпиталамах.

В I–II веках нашей эры стихи Катулла еще были известны, поздняя античность его забыла. В родной Вероне сохранился лишь один экземпляр подлинника Катулла, найденный в XIV веке, Вероятно, именно с этого времени интимная, субъективная лирика Катулла занимает прочное место в мировом литературном наследии.

2.10. Римская литература периода империи. Публий Вергилий Марон

«Век Августа» – так называют эпоху правления императора Октавиана Августа (27 г. до н.э. – 14 г.н.э). Хаотическая разбросанность жизнеощущения, свойственная Катуллу, уступает место углубленному миросозерцанию. Друг Августа Меценат собирал вокруг себя поэтов, поскольку император был заинтересован в том, чтобы привлечь литературу к пропаганде идеологии нового строя. Вообще, интерес к литературе значительно возрос. Вырастает новая плеяда поэтов и поэтесс.

Вергилий (70–19 гг. до н.э.) – пожалуй, самый прославленный поэт императорского Рима.