Всемирная литература. Искусство слова Древней Греции, Рима, Востока и Азии

Лукан был очень плодовитым поэтом: до нас дошел только его незаконченный эпос «О гражданской войне» в 10 книгах. Сюжетом книги является история войн Цезаря и Помпея, начиная с перехода через Рубикон; поэма прерывается на описании пребывания Цезаря в Египте.

Вообще, по своей направленности, эта поэма напоминает произведения Сенеки. И стиль, и те же идеи стоиков, и тот же уход от древних традиций Вергилия и Гомера: действие в произведении происходит без вмешательства олимпийских богов.

Лукан считает себя новатором: Вергилий прославлял имперское величие Рима, для Лукана становление империи является концом подлинно великого Рима.

Образы героев произведения Лукана напоминают героев Сенеки своей однотонностью: типичный тиран Цезарь, страдалец Помпей, идеальный положительный герой Катон Младший и пр. Поэма наполнена авторскими рассуждениями – отсюда ее декламационный пафос, описаниями, что было естественно для риторического стиля. Ужасное и экзотическое присутствует в сценах битв и географических очерков местности описываемых событий.

Лукан, конечно, значительно талантливей Сенеки, его даже ставили в один ряд с Вергилием и Горацием, изучали в школах, комментировали и исследовали. В средние века и в период буржуазных революций во Франции и Англии Лукан пользовался особой популярностью. На саблях французских гвардейцев были выгравированы слова Лукана: «Мечи созданы для того, чтобы никто не был рабом».

Авл Персий Флакк

Авл Персий Флакк (34–62) – воспитанник тех же философских течений, что и Лукан, сатирик, достаточно известный в свое время. Он считает себя продолжателем Горация. Частыми темами его сатиры становилась литература, писательское мастерство и ремесло. Его произведения направлены против бессодержательности и напыщенности, к которой тяготели знатные дилетанты и сам император Нерон. Но политические темы совершенно не интересуют сатирика Персия Флакка. Как и Гораций, он начинает свои произведения с примера или обращения, но потом переходит к отвлеченным вопросам, следуя при этом принципам философии стоиков. Конечно, Персий – классицист не одобрял погони за красивыми сентенциями в стихе и чуждался манерности и напыщенности. Сенека был Персию совершенно чужд, хотя «новый стиль» оказал на него значительное влияние. Но сильные образы, чувства – все это сознательно снижено Персием, доведено до фамильярного, низменного. Все отвлеченное у него заменяется конкретными словами и образами. Однако произведениям Персия свойствен резкий переход от одной мысли к другой, образы в них сменяются калейдоскопически. За этим автором утвердилась слава «темного», трудного. Современники читали и любили, тем не менее, произведения Персия, а в средние времена они очень часто цитировались и комментировались учеными и литераторами.

2.16. Петроний

В средневековых рукописях сохранились цитаты и извлечения из большого повествовательного прозаического произведения, представляющего собой один из оригинальнейших памятников античной литературы. Название этого произведения «Сатиры» (Saturae) или, на греческий лад «Сатирикон» (Satyricon).

Предположительная датировка этого произведения относит его к последним годам Нерона или началу правления династии Флавиев.

Автором назван некто Петроний Арбитр.

Петроний

В «Анналах» Тацита есть сведения о любопытной фигуре по имени Петроний. Человек этот, якобы, проводил «…день во сне, ночь в …делах и утехах…», был принят в узкий круг приближенных Нерона как арбитр изящества, а после раскрытия заговора Писона был оговорен противниками и завистниками и принял добровольную смерть: лежа в ванне, предаваясь винопитию, чревоугодию и беседе с друзьями то отворял вену, то закрывал рану, пока не уснул смертельным сном…

В своем завещании Петроний описал распутства Нерона и послал императору.

Поскольку традиция дает Петронию, автору «Сатирикона» прозвище Арбитр, есть основания считать именно его тем лицом, о котором рассказывает Тацит.

Амстердамское издание XVII века

«Сатирикон» имеет форму «менипповой сатиры», т.е. повествования, где проза чередуется со стихами, но, в принципе, он далеко вышел за рамки этой формы и представляет собой сатирический роман. В античной литературе он стоит обособленно и, видимо, не имеет предшественников. Роман возвышенный перелицовывается в низменный, однако ему чужда морализующая или обличительная установка, любовные сцены даются в этом произведении с беспощадной откровенностью описаний, выходя за пределы того, что считалось пристойным.