Всемирная литература. Искусство слова в Средневековье и эпохи Возрождения. Начало Нового времени

В поэме есть история души, но нет истории жизни, нет биографии, нет деталей и подробностей. И это не случайно – Нарекаци не знает ни лирического, ни эпического героя. К Богу обращается человек, не отдельный, не отделенный от остальных, но и не абстрактный.

Причислив себя к заслуживающим наказания,
Со всеми вместе молю о милосердии:
Вместе с униженными – и с несмелыми,
Вместе с немощными – и с малыми,
Вместе с падшими – и с презренными,
Вместе с изгнанными – и с возвратившимися к Тебе,
Вместе с сомневающимися – и с уверенными,
Вместе с повергнутыми – и с воскресшими,
Вместе с угнетенными – и с укрепившимися,
Вместе с отринутыми – и с возлюбленными,
Вместе с оробевшими – и с дерзновенными,
Вместе с пристыженными – и с ликующими…

Все эти люди, разные, но единые, сильные и такие слабые, как прах и пыль земная, если нет у них надежды на Бога, совершенного и самодостаточного. Господь – это

Сущность непостижимая, истина неисповедимая,
Сила всемогущая, милость всевластная,
Совершенство безбрежное, наследие неизреченное,
Бытие неотъемлемое, стяжание негибнущее,
Высота несравненная…

Издание трудов Нарекаци конца XVIII века

Ничего не полагается тому, кто ослушался Творца. Единственная надежда – в причастности, в том, что не мы к истине, а она к нам имеет отношение. И Господь приходит в мир, и принимает крестные муки ради человека, продолжающего колебаться, грешить и стенать. И остается еще надежда – на любовь и снисхождение, а их можно заслужить только в полноте собственной любви…

Днесь молю тебя, о защитник пораженных горем скорбящих душ,
Что терзаются жестокими и тяжкими муками,
Не умножай горестей моих – стенающего,
Не карай меня – наказанного,
Не мучай меня – истерзанного,
Не секи меня – побитого,
Не губи меня – совратившегося,
Не сокрушай меня – сломленного,
Не волнуй меня – неспокойного,
Не повергай в смятение меня – захваченного бурей,
Не дави меня – разбитого,
Не ужасай меня – устрашенного,
Не ослепляй меня – помраченного,
Не убивай меня – недужного,
Не будь суров ко мне – праху,
Не будь жесток ко мне – пеплу,
Не будь строг ко мне – сотворенному,
Не будь грозен со мною – пылью,
Не сражайся, Ты – Великий, со мною – малым,
Ты – Свет, со мною – земным,
Ты – неиссякаемое изобилие, со мною – неимущим рабом,
Ты – отъемлемое богатство, со мною – бесприютным страдальцем,
Ты – неоскудевающая благость, со мною – наибеднейшим нищим…
Однако кто же, дождавшись утренней зари,
Убоится, что снова стемнеет?

«Книга скорбных песнопений» исцеляла души человеческие – обычной болезни ее клали под голову даже и во время обычной болезни – боль затихала… Люди, повторяя слова Нарекаци, избавлялись и от одиночества.

Книга написана на грабаре, древнеармянском литературном языке, который применяется при богослужении и в настоящее время. В то же время, язык поэмы отделен от современного читателя тысячелетием, сложен для понимания и сам смысл произведения, насыщенного эпитетами, метафорами и сравнениями. Трудность представляют также образный строй поэмы и ее особый синтаксис. Текст содержит множество библейских аллюзий, непрямых цитат, выражений, заимствованных из священных книг. Поэма не рифмована, но все же в некоторых фрагментах Нарекаци использовал и рифму. Поэма сыграла значительную роль в развитии армянского литературного языка и породила ряд толкований и подражаний.