Всемирный следопыт, 1927 № 05

Кемпелен, а впоследствии Мельцель, к которому перешел автомат, обыкновенно перед началом представления открывали поочередно различные части внутренности автомата. Здесь-то механик и обманывал зрителей, потому что только подле самых дверец находился настоящий механизм, а подальше, внутрь, он был только искусно нарисован на легкой перегородке, которую без труда можно было передвигать. А внутри был спрятан человек, которого запирали перед тем, как автомат выдвигался в зрительный зал. Механик показывал одновременно только третью или четвертую часть внутреннего пространства, так что в промежутке между закрытием одной дверцы и открытием другой — спрятанный игрок передвигал остроумно устроенные перегородки, освобождая от своего тела ту часть аппарата, которая предназначалась в данный момент для показа зрителям.

Конечно, это была смелая мистификация, но все же устройство всего этого аппарата было очень интересно. Шахматист помещался в ящике автомата на скамеечке. Подле него во время игры горела свеча. В стенках ящика и в самой кукле находилось несколько искусно замаскированных отверстий для воздуха. Над головой находилась та шахматная доска, на которой разыгрывалась партия. Эта доска была стеклянная, — и очень тонкая нижняя сторона ее была раскрашена так же, как и верхняя. На каждой клетке — перед глазами спрятанного шахматиста— находился железный рычажок в виде коромысла, приводимый в движение при помощи железного язычка. Шахматные фигуры имели снизу железные пластинки — сильно намагниченные: когда ставили фигуру на клетку, она притягивала к себе железное коромысло, находившееся на обратной стороне доски, когда же фигуру снимали, коромысло отпадало. Спрятанный шахматист должен был следить за игрой с напряженным вниманием, потому что он не мог видеть, какой фигурой был сделан ход, он мог узнать это лишь в том случае, если помнил все движения фигур по клеткам с самого начала партии. Чтобы избежать ошибок, он каждый сделанный наверху ход повторял на второй шахматной доске, находящейся перед ним. Около него находилась медная ручка, которою он мог управлять по своему произволу и которая при помощи пружин сообщалась с левой рукой автомата. Именно этой ручкой спрятанный шахматист приводил в движение левую руку автомата, делавшую ходы, при чем из своего полутемного ящика он ясно видел сквозь стеклянную доску, на какое именно место надо подвинуть руку автомата и какую взять фигуру.

Многие удивлялись, почему автомат Кемпелена играет не правой, а левой рукой. На это механик отвечал, что здесь он сделал ошибку и заметил ее поздно, когда уже трудно было исправить. На самом же деле, спрятанному шахматисту приводить в движение левую руку автомата было удобнее, чем правую: если бы автомат двигал правой рукой, то спрятанный шахматист должен был бы работать левой. Механизм руки автомата был сделан очень искусно: это было необходимо для того, чтобы кукла с необычайной точностью сжимала и разжимала пальцы и ставила фигуры на определенные места.

Шахматист, спрятанный в автомате, должен был подробно ознакомиться с его механизмом. При этом, конечно, нелегко было играть в течение нескольких часов, сидя неподвижно, в неудобном положении и ничем не обнаруживая своего присутствия. Но Кемпелен, а после него Мельцель за большую плату находили для себя хороших шахматистов. Так как плохих и средних игроков в шахматы — очень много, то неудивительно, что автомат почти постоянно выигрывал. Конечно, бывали и проигрыши: в среднем автомат проигрывал одну-две партии из тысячи.

Шахматист, сидевший в автомате, должен был избегать всякого звука, который мог бы обличить его присутствие— тем более, что во время игры в шахматы обычно царит безмолвие. Чтобы заглушить неизбежные движения игрока, Кемпелен устроил внутри ящика систему зубчатых колес и рычагов, приводимых в движение при помощи внутреннего часового хода. Механик заводил часовой механизм перед началом игры, и стуком вращающихся колес маскировались шумы, возникавшие при движении спрятанного шахматиста.

Конечно, иногда бывали опасные моменты. Разыгрывалась интересная партия с каким-то знаменитым шахматистом. Сидевший в ящике автомата игрок Мюльхаузен так увлекся этой партией, что забыл следить за собой и вдруг очень громко… чихнул. Благодаря металлическому механизму аппарата, этот звук дошел до слуха присутствующих сильно измененным.

— Пружина лопнула! — обратился к изумленной публике Мельцель. — Что, если это от большого колеса!.. Позвольте мне удалиться на четверть часа с моим автоматом в соседнюю комнату. Мне надо осмотреть механизм. Если лопнула не главная пружина, то все будет исправлено через четверть часа, в противном случае я должен буду разобрать весь механизм и прекратить на две недели мои представления.