Всемирный следопыт, 1927 № 09

Захвачены были сильные подводные электрические фонари для водолазов, динамитные патроны для подрывных работ. Резцов предусмотрел все до мельчайших подробностей. Неслышно приплыли на место, отмеченное новым, под цвет воды, буйком. Первым спустился Резцов, а Незамай стал у сигнала — внимательный и настороженный.

Когда Резцов очутился на дне корпуса «Черного Принца», он зажег электрический фонарик, укрепленный на лобной части шлема, и смело вошел в свободный теперь проход к каюте. Здесь стояли три больших стальных сундука.

Резцов прикрепил динамитный патрон близ замка сундука, протянул провод, отошел на всю длину его и нажал кнопку. Взрыва не услышал. Он знал, что на такой глубине и не услышит его. Приходилось проделывать это и раньше.

Вернувшись в каюту, он увидел на стальной стенке сундука большую, лучевидно расходящуюся трещину. Ударил по ней коротким, острым ломом раз, другой и сильнейшим ударом — в третий… Крышка сундука отскочила. Лом пробил замок, уже поврежденный динамитным патроном. И так как сундук лежал на боку, как и весь корвет, то немедленно из него посыпались крепко завязанные мешки из плотного просмоленного холста. Один лопнул, и золотым потоком хлынули из него монеты— крупные, старинные дублоны[9]), сверкавшие под яркими лучами электрического фонаря.

У Резцова на секунду захватило дух. Он пошатнулся и схватился за дверь каюты. Но тут же крепко взял себя в руки и принялся разбивать мешки и считать их. В этом сундуке уложено было двадцать мешков. В воде они весили немного. Резцов захватил четыре мешка, крепко обвязал их веревкой, захлестывая морские узлы.

Теперь он работал методично и уверенно, всеми силами сдерживая волнение. Перекинув мешки через плечо — два пришлось сзади, а два спереди — он дал сигнал наверх:

— Тяни!

И тут же почувствовал, что отделился от судна и медленно поплыл вверх.

Очень труден был подъем на лестницу. В воздухе сказалась вся тяжесть снаряжения и мешков с золотом. И только исключительная сила Незамая вывезла. Он схватил Резцова за плечи и втащил его в лодку.

Стояла густая тьма. Огней нельзя было зажигать, чтобы не привлечь внимания с берега. Но и в темноте Незамай понял, что Резцов нашел что-то ценное. Мешки упали с глухим звоном.

Матрос быстро освободил Резцова от шлема, и когда тот отдышался, топотом, волнуясь, спросил его:

— Нашли клад?

Резцов молча кивнул головой и прохрипел:

— Дай отлежусь немного… Потом стану у насоса — полезай теперь ты…

Он был под водой двадцать минут, но устал так, словно пробыл там много часов. Сдерживаемое волнение отняло много сил, да и глубина была большая.

Для скорости решили водолазных костюмов не снимать. Шестипудовый груз давил даже этих исключительно сильных людей. Так велико было их волнение, которое они скрывали друг от друга, что говорить они могли только отрывистыми фразами, почти шопотом…

Чередуясь друг с другом, четыре раза спускались они на дно и через три часа девятнадцать мешков с золотом лежали на борту лодки. Остался один, последний, который лопнул и высыпал из своих недр золото. Надо было и его подобрать.

Оба почти выбились из сил. Частое опускание на большую глубину, даже при всех принятых мерах предосторожности, утомило почти до дурноты. Резцов достал флягу с коньяком и передал Незамаю:

— Выпей…

И сам отхлебнул почти половину. Стало немного легче. Потом вручил Незамаю крепкий кожаный мешок, куда прятал обычно инструменты.

— Ну, теперь спустись в последний раз. На сегодня довольно будет.

Незамай спросил хриплым шопотом:

— А куда же мы все это спрячем?

Резцов, которому коньяк вернул бодрость, усмехнулся. Но усмешки этой Незамай за темнотой не увидал.

— Вот вылезешь, так узнаешь. Спрячем так, что никто не найдет, — сказал он.

Когда Резцов остался один на борт лодки, накачивая насос и следя за сигнальной веревкой, он услышал вдруг, среди ночной тишины, сквозь глухой рокот прибоя волн об утесы, жалобный крик совы. Резцов вздрогнул и тут же крепко выругался:

«Кричи на свою голову, проклятая!».

Но тут же услышал сквозь глухой шум прибоя тонкий протяжный свист, который шел уже, видимо, с моря.

«Точно иволга кричит», — угрюмо подумал Резцов. И тут же забыл об этих звуках, увлеченный совершенно другими мыслями. Машинально качая воздушный насос, думал:

«Пожалуй, больше и не возьмешь оттуда ничего. Еще два сундука осталось… Больно трудно достается… Довольно, будет и этого. Сколько тут золота? На всю жизнь хватит с избытком. Надо спрятать понадежнее. Да, что еще нужно сделать? От Незамая избавиться…»

Лавина бурных хаотических мыслей быстро промчалась в голове Резцова. Он почти не заметил, как задергалась сигнальная веревка, требуя подъема.

«Никто из команды не знает, что мы выехали сюда… Свидетелей нет… Об исчезновении Незамая можно будет сообщить рапортом. Да и кто будет заботиться о простом матросе?!.»

Сигнальная веревка задергалась очень часто и резко — водолаз требовал немедленного подъема.

«Связать себя свидетелем на всю жизнь… Нет! Нет!..»

Резцов стиснул зубы и решительным движением вынул нож. Ощупью нашел трубку, подававшую воздух, и… перерезал ее.