Всемирный следопыт, 1928 № 02

Даже теперь я не могу забыть этого чудесного зрелища. Маракот, Сканлэн и я, здоровые и сильные попрежнему, стояли на дне океана, на дне подводной пропасти в восемь километров глубиной. Куда девалось ужасающее давление, смущавшее стольких исследователей! Оно мешало нам не больше, чем рыбам, плававшим кругом. Хотя наши головы и тела были надежно защищены тонкими прозрачными колоколами, упругими, но крепкими, как броневая сталь, руки и ноги, остававшиеся свободными, чувствовали лишь плотную среду воды — и ничего больше! Было очень странно стоять в группе бородатых людей и смотреть на кабинку, только что покинутую нами. Мы забыли выключить аккумуляторы; желтые снопы электрического света вырывались из круглых окон стальной кабинки, и стада рыбок мелькали в лучах.

Предводитель взял Маракота за руку, и мы двинулись за ними сквозь плотную водную среду, тяжело ступая по скользкому дну…

И тут произошел один инцидент, удививший наших новых друзей не менее, чем нас самих. Над нашими головами появился небольшой темный предмет, быстро спускавшийся к нам из темноты; он лег на дно невдалеке от нас. Это был глубоководный лот со свинцовым грузом, спущенный со «Стратфорда».

Мы поняли, что наверху разгадали сущность случившейся трагедии. Свинцовый груз неподвижно лежал на дне, и капитан теперь имел точную глубину бездны. Рядом со мной тянулся вверх тонкий проволочный канатик длиной в восемь километров, призрачно соединявший меня со «Стратфордом», со всем миром.

Ах, если бы можно было написать записку и привязать к канатику! Абсурдная мысль… Но разве я не могу послать наверх то или иное сообщение, которое покажет капитану, что мы живы, несмотря ни на что?

Верхняя часть моего тела, прикрытая прозрачным колпаком до пояса, была недосягаема, но руки были свободны, и в кармане брюк у меня, по счастью, оказался носовой платок. Я быстро выхватил его и привязал к лоту. В тот же момент автоматический механизм отделил свинцовый груз, и я увидел, как клочок белой материи быстро понесся вверх, в тот мир, который я наверно никогда больше не увижу.

_{Я быстро вытащил носовой платок и привязал его к лоту…}

Наши новые друзья внимательно обследовали тридцатикилограммовый груз свинца, очень заинтересовались и, наконец, подняли его и понесли с собой.

Мы прошли не более сотни метров, пробираясь среди губок, и остановились перед небольшой квадратной дверью с тяжелыми колоннами по бокам. Дверь была открыта, мы вошли в большую пустую комнату и, управляемая скрытым, четко работавшим механизмом, тяжелая каменная дверь немедленно захлопнулась.

Под своими колпаками мы, разумеется, ничего не могли слышать, но, постояв несколько минут, убедились, что пришел в действие какой-то огромный насос, потому что уровень воды вокруг нас стал быстро понижаться. Меньше чем через четверть часа мы стояли на слегка влажном полу, выложенном каменными плитами, а новые друзья хлопотливо освобождали нас от ненужных теперь прозрачных колпаков.

Через минуту мы уже жадно вдыхали совершенно чистый воздух в теплой, хорошо освещенной комнате. Смуглые обитатели бездны, улыбаясь и болтая, толпились вокруг нас, пожимая нам руки и дружески похлопывая по плечу. Они говорили на странном языке, мы не понимали ни одного слова, но улыбки на лицах и ласковые взгляды были понятны даже на глубине восьми километров под уровнем океана.

Повесив прозрачные колпаки на многочисленные крючки по стенам комнаты, бородатые незнакомцы ласково подталкивали нас к внутренней двери, за которой открывался длинный каменный коридор. Когда и эта дверь автоматически захлопнулась за нами, ничто больше не напоминало нам, что, в сущности, мы являемся невольными гостями неизвестного народа на дне Атлантического океана, навсегда оторванными от того мира, где мы родились, где мы жили…

Мы почти обессилели от изобилия переживаний. Даже Биль Сканлэн, этот неутомимый силач, еле отдирал ноги от пола, а мы с Маракотом положительно висели на руках проводников. И все же, несмотря на смертельную усталость, я отчетливо помню все подробности нашего путешествия по коридору и дальше.

Совершенно очевидно, что воздухом здание снабжала неведомая мощная машина — свежие струи его вырывались ритмическими порывами из маленьких круглых отверстий, рассеянных по стенам. Свет, несомненно, был электрический и система его проводки могла бы заинтересовать европейских инженеров. Он исходил из длинных цилиндров, хрустально-прозрачного стекла, подвешенных к потолку коридора.

Вскоре мы вошли в обширную комнату вроде гостиной, застланную тяжелыми коврами и обставленную золочеными креслами и низкими диванчиками, напоминавшими отдаленно ту мебель, что находят в гробницах египетских фараонов. Группа провожатых разошлась, и остался лишь глава отряда и два его спутника.

— Манд! — повторил он несколько раз, ударяя себя в грудь.

Потом он стал указывать по очереди на нас и повторять наши имена — Маракот, Хедлэй, Сканлэн — пока не научился выговаривать их вполне правильно.