Всемирный следопыт, 1930 № 12

Но Рафаэль не обращал на все это никакого внимания. Он не заметил также, что от пристани отчалила правительственная лодка, под навесом которой сидели комендант порта, несколько офицеров и чиновников.

Погрузка шла быстро. Рабочие Эдгерлея обвязывали каждую бочку веревкой, зацепляли узел за крюк под’емного крана. Бочка описывала в воздухе полукруг и исчезала в темном отверстии люка, откуда точно сдавленный стон раздавался стук о палубу.

Дон Рафаэль провожал глазами каждую бочку, «Может быть, в этой бочке мой отец… Может быть, в этой?» — тревожно думал он.

Подняли вверх девятую бочку, и она повисла над бортом Внезапно узел веревки развязался, бочка звонко ударилась о борт и полетела в море…

Рабочие с криком бросились ее спасать. С палубы сорвался сдавленный крик. Никто не обратил на него внимания. Художник-турист вцепился руками в борт. Он был белее своей рубашки. Судорожно закусил он нижнюю губу, и капли крови поползли по бритому подбородку.

У борта собрались пассажиры и матросы. Мнения разделились, но большинство считали, что бочка должна всплыть. Круманы ныряли и искали ее под водой.

Рафаэль очнулся от столбняка. Он растолкал собравшуюся у борта толпу и бросился в капитанскую каюту. Капитан сидел вместе с Эдгерлеем около стола красного дерева, допивая огромный стакан коктейля.

— Несчастье, капитан!.. Мистер Эдгерлей!.. — воскликнул он задыхаясь. — Бочка… одна бочка упала в море!

— Какой ужас! — вскочил Эдгерлей. — Каким образом? Этого быть не может!

— Узел развязался…

— Ах, скоты! Вот что значит иметь дело с молокососами!

— Капитан! Умоляю вас… спасите несчастного, который в бочке! — воскликнул Рафаэль.

— Что же я могу сделать? — пожал плечами толстяк. — У меня на берегу нет водолазов.

— Пошлите шлюпку разыскивать бочку… — настаивал креол.

— Бесполезно. Если рабочие ее не разыщут, значит, она пошла ко дну. Теперь уж человек наверняка захлебнулся.

В дверь постучали:

— Комендант порта и еще несколько господ прибыли с берега и ищут того молодого пассажира, который только что погрузился на борт, — раздался голос матроса. — Они велели спросить, нет ли его у вас?

Капитан пробормотал проклятие.

— Что это значит? Уж не приехали ли они вас арестовать? — с дрожью в голосе шепнул Рафаэлю Эдгерлей.

Молодой человек пожал плечами.

— Скажи этим господам, что он здесь, — сказал капитан матросу.

Через минуту в капитанскую каюту вошел комендант порта и еще несколько человек.

— Доброго утра, дон Энрико! — весело приветствовали они креола.

Он отвечал им крепким рукопожатием. На пепельно бледном лице заерзала натянутая улыбка.

Капитан позвонил.

— Шампанского! — крикнул он вошедшему слуге. Догадливый человек был Стирсон!

— Ну, что? Видно, вчерашний пир все еще сидит в вашей голове. Да, вы угостили нас по-королевски, но я предпочел бы видеть вас более здоровым, — смеялся комендант, глядя на зеленовато-бледное лицо молодого человека, на синяки под запавшими глазами.

— Мне кажется, у меня лихорадка, — ответил креол. — Подцепил ее во время этого дьявольского ливня.

— Лихорадка? Нет лучше лекарства, как шампанское.

— Господа! Я пью за здоровье моего пассажира и его гостей! — подхватил капитан.

Пирушка продолжалась. Каждый нерв Рафаэля был натянут и вибрировал. Как автомат отвечал он на тосты, опрокидывал рюмку за рюмкой, хохотал, сыпал шутками.

Наконец пытка кончилась. Распростившись с приятелем, комендант, офицеры и чиновники вышли из каюты. Одна за другой отчаливали от парохода шлюпки. «Нубия» дала гудок, повернулась и стала медленно удаляться от острова.

— Ну вот, мы наши обязательства выполнили, — хлопнул капитан Рафаэля по плечу. — Вы сами понимаете, что несчастье произошло не по нашей вине. Теперь очередь за вами. Ваши две тысячи фунтов, сенор?

Рафаэль дрожащими руками открыл ящик для красок, поставил на стол шкатулку с золотом и пошатываясь направился к двери.

* * *

Через день после ухода «Нубии» было обнаружено исчезновение пятнадцати кубинцев. На острове поднялся переполох. Полицейские сбились с ног, разыскивая беглецов. Ясно, что они покинули остров. Губернатор был в отчаянии. Ему грозила потеря места за такой недосмотр. Кроме того, слух о побеге скоро перекинется на материк, и немецкие и английские газеты поднимут крик об «испанских» зверствах на острове Фернандо-Поо. Как теперь быть?

Городской судья напомнил губернатору об одной бумаге, уже больше года лежащей в архиве. Это была амнистия политическим ссыльным, изданная вскоре по окончании десятилетней войны и носившая в значительной мере фиктивный характер. Испанские колониальные власти вовсе не собирались распространять ее на ссыльных кубинцев. К чему лишать остров крепких и искусных рабочих рук?

Но теперь губернатор жадно ухватился за эту бумажку. Об’явление амнистии всем ссыльным кубинцам будет единственным выходом из создавшегося положения. Скверное впечатление от побега разом сгладится. Находчивый судья посоветовал ему приурочить об’явление амнистии к рождению королевской дочери.