Всемирный светильник. Преподобный Серафим Саровский

А в заключение приведу случай, сообщенный маленьким виновником его Я. М. Неверовым. Еще будучи мальчиком, он со своей матерью приехал из родного имения дедушки Верякуш Ардатовского уезда в Саров. Отправились к батюшке. Народу было много. Он по обычаю своему угощал посетителей крошечными просфорами и вином с ложки. Одна молодая дама, Засецкая, никак не хотела принять этого и все отворачивалась. Отец Серафим тогда сказал ей: «А ты пальчиком-то, матушка, пальчиком!» — т. е. переложи с ложки в рот. Молодая дама рассмеялась от этих слов. Вслед за нею неудержимо начал громко хохотать и мальчик. Дама вышла; а потом мать вывела и своего веселого сына и в наказание оставила его без пищи.

А через некоторое время повела его к келье батюшки просить прощения; сама же оставалась за дверями. Сотворивши входную молитву, мальчик вошел к отцу Серафиму и увидел его сидящим в гробу с книгою в руках.

— Здравствуй, мой друг, здравствуй. Что тебе надобно? — чрезвычайно приветливо обратился к нему старец.

— Матушка прислала меня просить прощения у вас в том, что я давеча смеялся над вами.

— Тебя матушка просила, — самым добродушным тоном, но с ударением на слове «матушка», сказал отец Серафим. — Ну, благодари от меня твою матушку, мой друг! Благодари ее от меня, что она вступилась за старика. Я буду молиться за нее; благодари ее!

Я, сознавая внутреннюю свою виновность пред старцем, позволил себе сказать: «Нет, не матушка прислала, а я сам пришел».

— Ты сам пришел, мой друг, ну, благодарю тебя, благодарю! Да будет над тобою благословение Божие!

При этом он позвал меня к себе и, благословив, сказал: «Раскаяние и грех снимает: ну, а тут не было греха. Христос с тобою, мой друг!»

После этого батюшка велел прощенному сесть на единственную скамейку возле его гроба и, открыв бывшее в его руках Евангелие, стал читать: Не судите, да не судимы будете и прочее из 7-й главы Евангелия от Матфея. На ребенка слова Господа произвели потрясающее впечатление на всю жизнь. Батюшка с любовью отпустил смирившегося невольного шалуна и потом всегда с ласкою встречал его при приездах к нему. Впоследствии он сподоблялся быть наблюдателем необыкновенно умилительного причащения Святых Таин старцем в своей келье, о чем писалось уже раньше.

«Даже до сей поры, — заканчивает уже взрослый Неверов, — подходя к Причастию и повторяя за священником слова причастной молитвы, я мысленно вижу перед собою величественный облик отца Серафима с Чашею в руках».

По отношению к родителям батюшка повелевал детям хранить почитание, даже в тех случаях, когда у тех были какие-либо немощи. Так, например, один сын пришел к нему со своею матерью, которая страдала пороком пьянства. Но только что тот хотел жаловаться на слабость ее, как преподобный закрыл ему рукою уста. А потом обратился сам к бедной женщине и сказал:

— Отверзи уста свои!

Когда она открыла их, отец Серафим дунул на нее трижды. А отпуская, прибавил:

— Вот вам мое завещание: не имейте в дому своем не точию вина, но ниже посуды винной, так как ты, — сказал батюшка, обращаясь к матери, — не потерпишь более вина.

В другой раз произошла такая беседа.

«Однажды я была у отца Серафима, — рассказывает М. В. Никашина, впоследствии сестра Дивеевская, — с родною своею сестрою, которая была замужем за одним священником, но овдовела. Старец, благословляя сестру мою, сказал ей: “Жизнь твоя, матушка, благословенна до самого твоего успения”. На это сестра моя отвечала ему:

— Я все грешу, ссорясь со своим родителем за то, что он, сдавши свое место брату моему, сам все живет у меня.

Отец Серафим возразил ей:

— С кем же, матушка, и жить-то тебе, как не с родителем?

— У меня есть, батюшка, сын, который оканчивает ныне курс; и я на него имею надежду.

— Никакой, матушка, нет надежды, никакой нет! — опять возразил ей старец.

Действительно, сын ее вскоре умер; и ей пришлось жить с родителем».

После семейной жизни, общей для мирских людей, батюшка давал наставления и о разных видах служения и деятельности.

Приведем несколько примеров из разных кругов общества.

Вот приезжает на Рождество 1830 года в Саровский монастырь Богданов, занимавший начальственный чиновный пост, и спрашивает батюшку:

— Продолжать ли мне службу или жить в деревне (в имении)?

— Ты еще молод, служи, — отвечал старец.

— Но служба моя нехороша, — возразил тот.

— Это — от твоей воли, — разъяснил батюшка, — потому что спасаться можно на всякой службе, во всяком деле.

В Житии святого много случаев обращения к нему за советами лиц военных. И никогда он не подал и малого намека на уничижение этого звания. Даже наоборот, можно приметить, что к ним батюшка бывал более внимателен и любезен.