Всемогущее правительство: Тотальное государство и тотальная война

До появления либерализма на сцене истории люди, исповедующие определенную религию, образовывали своего рода орден или касту. Вероисповедание определяло принадлежность к группе, которая наделяла каждого из своих членов определенными привилегиями и запретами (privilegia odiosa{93}). Лишь в нескольких странах либерализм покончил с таким положением дел. Во многих европейских странах, в которых во всех остальных отношениях уважаются свобода совести и отправления религиозных обрядов, а также равенство перед законом, брачное право и регистрация брачных союзов, рождений и смертей производится отдельно для каждой религиозной группы. Принадлежность к церкви или религиозной общине сохраняет особый правовой характер. Каждый гражданин обязан принадлежать к одной из религиозных групп, и эту принадлежность он передает своим детям. Религиозная принадлежность и процедуры смены религии регулируются законом. Для тех, кто не желает принадлежать ни к какой религиозной общине, установлены особые правила. Такое положение вещей позволяет установить религиозную принадлежность человека и его предков с юридической точностью, точно так же как устанавливается родство, когда идет речь о наследстве.

Чтобы понять значение этого факта, нужно сравнить его с принадлежностью к языковой группе. Принадлежность к языковой группе никогда не имела кастового характера. Это было и до сих пор остается вопросом реального положения вещей, не затрагивающим правового статуса[111]. Как правило, невозможно определить, к какой языковой группе относились умершие предки конкретного человека. Единственными исключениями являются те из предков, которые были известными людьми, писателями или политическими представителями своих языковых групп. По большей части, невозможно установить и то, переходил ли человек в течение своей жизни из одной языковой группы в другую. Тому, кто говорит по-немецки и объявляет себя немцем, редко приходится опасаться того, что найдутся документы, свидетельствующие, что он сам или его предки некогда не являлись немцами. Даже иностранный акцент не может служить надежным свидетельством. В странах со смешанным в языковом отношении населением люди усваивают интонационный строй и произношение своих иноязычных соседей. Среди вождей немецких националистов в восточных частях Германии, в Австрии, Чехословакии и других странах Восточной Европы нередко попадались люди, говорившие по-немецки с резким славянским, венгерским или итальянским акцентом, при этом имена их звучали на иностранный манер, либо они лишь недавно сменили имя, данное при рождении, на звучащее по-немецки. Даже среди нацистских штурмовиков попадались люди, еще живые родители которых не понимали немецкого языка. Нередко случается, что братья и сестры принадлежат к разным языковым группам. Поскольку подобных неофитов невозможно выявить юридически бесспорным образом, бессмысленно устанавливать против них правовые дискриминационные меры.

В свободном рыночном обществе никто не является объектом правовой дискриминации. У каждого есть право на место в общественной системе, дающее возможность работать и зарабатывать на жизнь. Потребитель волен осуществлять дискриминацию, если готов за это платить. Чех или поляк могут принять решение, что лучше будут переплачивать, но делать покупки у лавочника-славянина, чем приобретать более дешевые и качественные товары у немца. Антисемиты могут отказаться от лечения постыдной болезни с помощью «еврейского» снадобья сальварсана{94}, а пользоваться каким-либо менее эффективным средством. В этом праве на произвол и заключается то, что экономисты называют суверенитетом потребителей.

Интервенционизм означает насильственную дискриминацию, которая осуществляется в интересах меньшинства за счет большинства. Тем не менее дискриминация возможна и в демократическом обществе. Различные меньшинства могут объединиться и составить большинство ради получения привилегий для каждого. Например, производители пшеницы, скотоводы и виноделы могут создать партию фермеров и добиться законов о дискриминации против иностранных конкурентов и, соответственно, привилегий для представителей каждой из трех групп. За привилегию, полученную виноделами, придется платить всем остальным, включая скотоводов и производителей зерна, ну и так далее с каждой из групп.