Всемогущий

– На сто процентов! – воскликнул Ожогин. – Ничего подобного нельзя было представить. И тем не менее я сам стал тому свидетелем. До сих пор не могу прийти в себя. Чудо – иначе не назовешь. Мои аналитики были в шоке. – Он посмотрел на Егора. – Скажите, как вы это делаете?

Егор вспомнил Чернышова, пристававшего к нему с этим же вопросом.

– Никак, – сказал он. – Это не есть плод моего физического усилия. Это приходит извне, а я лишь принимаю сигнал. Поверьте, я ничто по сравнению с ним. – Он кивнул на бюст Пушкина. – Вот кто творил настоящее чудо. «Дни мчались, в воздухе нагретом уж разрешалася зима…» Из ничего создавал красоту, которая переживет века. Это ли не чудо?

– Да, – рассеянно согласился Ожогин. – Чудо.

Поэзия была явно не его стезей, и ответной цитаты не последовало.

– Что мы будем делать дальше? – спросил Егор.

– Как что? – удивился Ожогин. – Ужинать.

Они рассмеялись.

– Занимательные часы, – сказал Егор, подходя к тикающей готической башне. – Старинные?

Минутная стрелка стояла на четырнадцати, и он боялся отвести от нее глаза. У него будет всего минута, и это без учета расхождения часов. Тут, без преувеличения, важна каждая секунда.

– Восемнадцатый век, – сообщил Ожогин, следом за ним подходя к часам.

– Их реставрировали? – поинтересовался Егор. – Вид как у новеньких.

– Нет, такими их сохранил прежний хозяин.

– Какой-нибудь разорившийся граф?

– Герцог Девонширский, если точнее, – улыбнулся Ожогин. – Его семья распродавала обстановку одного из замков, вот я и приобрел по случаю.

– Приятно, наверное, сознавать, что эти часы были современниками Трафальгарской битвы? – спросил Егор, следя за ходом маятника и дожидаясь, когда острие минутной стрелки, сделанное в виде наконечника копья, встанет на тройку.

– Мне доставляет большее удовольствие думать, что они отсчитывали время, когда под ножом гильотины лежала Мария-Антуанетта, – отшутился Ожогин.

Минутная стрелка сравнялась с отметкой «3». Егор, еще немного выждав, поднял глаза и посмотрел на Ожогина.

– Где же наш ужин? – спросил он.

– Сейчас принесут, – ответил Ожогин, продолжая смотреть на часы.

Маятник равнодушно бил секунды, отбирая у Егора единственную возможность осуществить свой план.

– Вы меня убьете? – вдруг спросил он.

Ожогин быстро повернул к нему голову:

– С чего вы взяли?

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза – и Егор едва сумел сохранить свои чувства при себе, настолько его поразило то, что он увидел во взгляде Ожогина.

– Не знаю, – медлительно сказал он, отводя глаза и опасаясь, что Ожогин что-нибудь поймет: слишком долго он пялился на него. – Но мне кажется, вы не расположены сохранить мне жизнь.

– Чепуха! – возразил Ожогин. – Вы даже представить себе не можете, насколько нужны мне. Не знаю, откуда взялись ваши страхи, но они совершенно беспочвенны, уверяю вас. Потерпите еще немного, и вы увидите, как я умею ценить нужных мне людей.

По его тону Егор сделал вывод, что он ни о чем не догадывается, и начал потихоньку успокаиваться. Только бы Жанну не засекли. И тогда ему будет что рассказать Чернышову!

– Надеюсь, вы со мной искренни, – пробормотал он.

– Можете мне верить, Егор, – торжественно заявил Ожогин, кладя руку ему на плечо.

Они снова посмотрели друг другу в глаза, но на этот раз Егор ничего не увидел.

Защита снова была включена. Он успел вовремя.

В дверь предупредительно постучали.

– Вот и ужин, – сказал хозяин кабинета. – Входите, Аглая!

Сухопарая Аглая внесла поднос с кастрюлями и судками. Пока она сервировала стол, Егор и Ожогин продолжали разглядывать статуи, состязаясь в остроумии и со стороны, наверное, напоминая добрых друзей.

– Прошу, – увидев, что Аглая удаляется, пригласил Ожогин.

Они принялись за ужин, добротный, изысканный, как нельзя более соответствующий роскошной обстановке кабинета.

– Что у вас с Жанной? – поинтересовался Ожогин, прожевывая нежнейшую, приготовленную на пару семгу. – Серьезно?

Егор насторожился.

– Да, в общем, – уклончиво ответил он.

– Завидую, – сказал Ожогин. – Интересная девушка. Умница, красавица…

– Комсомолка, спортсменка, – подхватил Егор.

– И характер у нее весьма независимый, – не поддался на шутку Ожогин. – Что вы не едите? Аппетита нет?

– Думаю, что лучше взять, – отозвался Егор.

«К чему он гнет? – подумал Горин. – Просто так болтать о Жанне он не станет, не тот человек. Значит, что-то хочет выведать. Осторожнее, Егор».

– Возьмите семги, – посоветовал Ожогин. – Не пожалеете. Как говорится, поешь рыбки, будут ноги прытки.

– Рыбу ешь, да рыбака не съешь, – ответил в тон ему Егор. – Ладно, последую вашему совету. Тем более что рыбка, кажется, хороша.

– Хороша, – кивнул Ожогин. – А Жанна не обладает скрытыми талантами наподобие вашего?

«Вот оно», – подумал Егор.

– Только одним, мне известным, – ответил он. – Все время исчезать без моего ведома.

– Ясно, – кивнул Ожогин, не выказывая разочарования. – Как семга?

– Превосходно, – ответил с набитым ртом Егор.