Всему свое время

Граф поднялся со стула, взял подзорную трубу и навел ее на залив, где яркие уже лучи прогнали утреннюю дымку и осветили мачты кораблей, толпящихся на рейде Каламиты.

– Итак, враг у ворот! К оружию, господа! Через три дня англичанин будет у нас, нужно подготовиться и встретить его надлежащим образом. Вся надежда на вас, Иван Дмитриевич, если бы вам удалось высказать на диспуте хотя бы часть ваших аргументов о том, что мы, вопреки расхожему мнению, Крымскую войну не проиграли.

– Вы совершенно правы, граф! – профессор тоже вышел из-за стола и взволнованно заходил по террасе. – Никакого военного поражения России нанесено не было. Все то, о чем трубят на Западе и повторяют здесь наши доморощенные прозападные стратеги, было лишь неким поражением нашей дипломатии. Оба наших императора, одинаково – что отец, что сын – были довольно далеки от этого опасного предмета, требующего специального таланта. Опасного для неуча: в устах же сведущего человека – это грозное оружие, стоящее, порой, целой армии. Наполеон Третий, придя к власти в результате переворота в декабре 1851 года, всеми силами искал повод для войны с Россией. И Николай любезно его предоставил.

– А что Нессельроде? Ведь нашим главным дипломатом был в те времена именно он, – поинтересовался Николай Андреевич, – он что, не мог предостеречь царя от этого проступка?

– Сейчас многие уже уверены, что Карл Васильевич замешан в этом неблаговидном деле, подтолкнувшем нас к столь ненужной войне, – заметил профессор. И мы тотчас услышали от него достоверную версию дипломатического ляпсуса, приведшего Россию к войне.

Когда Наполеон через год принял титул императора Франции, то послы австрийский и прусский приняли единодушно – не признавать нового монарха, основываясь на решении Венского конгресса 1815 года, лишившим прав династию Бонапартов на французский престол. Посему обращаться к нему следует не «дорогой брат», как к монарху, а «дорогой друг». О чем тут же уведомили Нессельроде, а тот, в свою очередь, царя Николая. Николай не понял, что прусские и австрийские «братья» его дурачат, и так и написал. Для Наполеона, изо всех сил искавшего повод для объявления войны России, все это было просто подарком. Он до сих пор не мог забыть, и тем более, простить триумфальный вход русских казаков в поверженный Париж в 1814 году. А тут еще такое обращение; Луи объяснили, что в России «друг» говорят обычно швейцару: «а ну-ка, подай мне шубу, дружок!» Остальные государи все как один назвали все же Наполеона братом.

– Однако, должен вам указать на явную тупость западных дипломатов, поскольку у нас «а ну, подай мне, братец!» говорят слугам намного чаще, чем дружок, – добавил профессор. – А канцлер Нессельроде, доживающий тогда последние дни своего более чем сорокалетнего пребывания на посту министра иностранных дел, так и не понял всех своих роковых заблуждений, приведших к войне. Каким-то образом ему удалось внушить Николаю, что Россия обладает «подавляющей военной силой в Европе», а ее дипломатия «несравненной ловкостью». Наиболее убийственной из его ошибок, погубивших царя, было убеждение, что союз Англии и Франции невозможен. В феврале 1855 года царь Николай Павлович умер; причиной послужила банальная простуда, но поскольку случилось все это вскоре после неудачного штурма Евпатории, то злые языки утверждали, что он покончил с собой. Но более подходящая версия, так это то, что ему в этом помогли. Говорили, что царь позвал своего лейб-медика Мандта и приказал ему прописать порошок. Как только порошок подействовал, он потребовал противоядие. Но Мандт молча поклонился и развел руками. Вот заметка одного публициста: «Николай умер. Надо было жить в то время, чтобы понять восторг ликующих людей; точно небо раскрылось над ними, точно у каждого свалился с груди пудовый камень, куда-то потянулись вверх, вширь, захотелось летать. Народная молва сразу же заговорила об отравлении, и, конечно, Мандт поступил разумно, удрав за границу. Пришел Александр Второй, но чиновники остались все еще николаевские. Поэт Тютчев сказал, что они ему «напоминают волосы и ногти, которые продолжают расти на теле умерших еще некоторое время после их погребения в могиле».