Концерн Гугенберга возник во время войны. Он включал издательство «Август Шерл», компанию газетных объявлений «Ала-анцайген» и Телеграфный союз, и, как видно, его влияние распространилось преимущественно на сферу издательств и печати. В период с 1919 по 1923 год более тысячи немецких газет прекратили свое существование, перешли под контроль банков либо не выдержали соперничества с конкурентами. Лишь крупные предприятия могли в то время противостоять увеличению цен на производство. Чтобы воздействовать на провинциальную прессу, Гугенберг основал три компании — «Вера», «Мутуум» и «Випро». После смерти Стиннеса он скупил некоторые из его газет, и среди них — «Дойче альгемайне цайтунг». Лидер крайне правой партии ДНВП, частный консультант, бывший директор Круппа, Альфред Гугенберг был депутатом собрания Веймара. Один из французских журналистов так отзывался об этом политическом деятеле, который пятью годами позже способствовал приходу Гитлера к власти:
«Человек, который сумел наладить эту крупную машину политической пропаганды, представляет собой одну из наиболее интересных личностей Германии. Предводитель немецких реакционных кругов и владелец самой мощной в Европе организации прессы, он являет собой некую смесь дельца, солдата и политика. Взращенный в атмосфере деловых кругов, доктор Хугенберг обладает многими качествами руководителя. Ему присущи тонкое чувство реальности, быстрота суждений, привычка вершить дела в крупном масштабе и огромные организаторские способности. К тому же ему свойственны смелость, воля, а в достижении своей цели он проявляет упорство, граничащее с упрямством.
С первых дней своей карьеры этот человек был пропитан монархическим, националистским и милитаристским духом имперской эпохи, к возрождению которой он прилагает немало усилий. Его отец, служащий в Ганновере, привил своему сыну ненависть к социализму и глубокое презрение к республиканской форме правления» [305]
Единственной инициативой Гугенберга в области кино стало создание в 1916 году фирмы «Дойлиг» («ДЛГ»), Уже в 1926 году фирма понесла убытков на полмиллиона марок. С другой стороны, операция по спасению «УФА», представляла определенный риск. Другие промышленники, такие, как издатель Рудольф Моссе, были в курсе событий, однако принимать участие отказались. Вот что пишет Людвиг Бернхард в одной из работ во славу концерна Гугенберга (Берлин, 1928): «Далеко не одни лишь соображения делового порядка предопределили в конечном итоге принятие этого предложения. Известную роль в этом деле сыграли понятия культурного и политического долга. Незадолго до этого прием успешного или неудачного использования кино в политических целях был выявлен с неопровержимой очевидностью благодаря сенсационному успеху «Броненосца «Потемкин» и других фильмов, представленных центром пропаганды Коммунистического Интернационала. Таким образом, к судьбе «УФА», которая по своим возможностям намного превосходила все немецкие и большинство иностранных кинокомпаний, невозможно было относиться безразлично с точки зрения культуры и политики».
Акционерный капитал фирмы сократился тогда с 45 миллионов рейхсмарок до 16,5 миллиона, потом вновь достиг 45-миллионного уровня благодаря притоку 28,5 миллиона марок. Эта операция обеспечила концерну Гугенберга абсолютное большинство в правлении «УФА». Фердинанд Баусбак, уволивший Поммера, был заменен на посту главы фирмы Людвигом Клицшем, генеральным директором издательства «Шерл», который до этою занимал ответственную должность в «ДЛГ». В результате реорганизации в административный совет, возглавляемый Гугенбергом, вошли основные представители германской тяжелой промышленности: Отто Вульф («Феникс АГ», «Рейнише штальверке») и Фриц Тиссен. Годом раньше их заводы слились с «Рейн — Элбе-юнион» (ранее принадлежавшим Стиннесу), образовав картель "Фрерайнихте штальверке» (объединенное сталелитейное производство), который обеспечивал 22 процента угля и 40 процентов стали, получаемых в Германии.
Внутри концерна «УФА» Клицш продолжил начатую Баусбаком политику централизации. Административный директор Эрнст Хуго Коррелл (пришедший из «Фёбус-фильм») стал самым важным лицом вместо режиссера; так же как и фамилии продюсеров в американском кино в ту эпоху, отныне его имя значилось в титрах фильма.
Герберт Иеринг писал («Берлинер бёрсен-курир», 29 марта 1927 года):