Всеобщая история кино. Том 4 (второй полутом). Голливуд. Конец немого кино 1919-1929

Империя «Парамаунт» распространялась на многие страны. Ее французский филиал, где к 1930 году работали 500 служащих, купил в 1926 году в центре Парижа «Театр дю водевиль» и построил вместо него самый роскошный во Франции кинодворец «Парамаунт». Одновременно американская фирма контролировала 28 крупных кинотеатров в основных французских городах.

В других главах мы узнаем, как Америка колонизировала большую часть английских и немецких кинотеатров. В европейских странах с их слабенькой продукцией доля Голливуда в кинопрограммах составляла 70–90 процентов, и только остаток приходился на долю немецких и французских соперников. Такой же процесс наблюдался и в Латинской Америке и в остальном мире, кроме Японии, где американские фильмы составляли всего 22 процента кинопрограмм.

Американская киноиндустрия выпустила 796 полнометражных фильмов в 1920 году, 854 — в 1921, 579 — в 1925, 740 — в 1926 году. Из этих последних 477 кинокартин были выпущены членами МППДА, а остальные 263 — независимыми продюсерами с ограниченным бюджетом. Если согласиться с данными Департамента торговли, что в среднем Америка производила 750 фильмов в год за период 1920–1927 годов, то эта цифра превосходит количество лент, снятых всей Европой в 1926 году, которое едва ли превысило 350 полнометражных картин. В Латинской Америке производилось не больше дюжины фильмов в год. Лишь Япония выпускала столько же, что и США (если не больше), картин в год, но все они шли только на внутренний рынок.

В 1925–1926 годах Голливуд достиг вершины мирового владычества, которое немного ослабло с появлением звукового кино, совпавшим по времени с введением политики «сдерживания», или «квоты», принятой некоторыми крупнейшими государствами Европы.

Глава L ГОЛЛИВУД

Между 1919 и 1927 годами Голливуд, поселок в большом пригороде Лос-Анджелеса, неизвестный миру еще в начале 20-х годов, приобрел всемирную славу и стал в глазах всех людей столицей американского кино.

Три даты, три социальных события как бы отмечают этапы этой эволюции: 1915 год — «Трайэнгл», 1919 год — «Юнайтед артистс», 1924 год — «МГМ». «Трайэнгл»[33] представляли три кинодеятеля, три крупных режиссера — Гриффит, Томас Инс, Мак Сеннетт. «Юнайтед артистс» — Мэри Пикфорд, Дуглас Фэрбэнкс и Чарлз Чаплин, к которым позже присоединился Гриффит. «МГМ» состояла из «Метро» Лоева, владельца мощной сети кинотеатров, «Голдуин пикчер корпорэйшн», из которой ушли ее создатели, продюсеры Сэмюэл Голдфиш и Эдгар Селуин. Последнее «М» принадлежало Луису Б. Майеру («радже Голливуда»), самому могущественному из продюсеров, правой рукой которого был Ирвин С. Тальберг. Каждую из этих мощных компаний финансировала одна из финансовых империй с Уолл-стрит. За прошедшие десять лет американские финансисты делали ставку сначала на режиссеров, затем на кинозвезд, пока не остановили свой выбор на продюсерах, которым передали всю полноту власти над кинорежиссерами и кинозвездами.

Деллюк, который открыл для себя кино в фильмах американцев Инса и Гриффита, отметил эту эволюцию. В своей последней теоретической статье, опубликованной незадолго до его смерти в «Ле монд нуво» (сентябрь 1922 года), он писал:

«Американское кино свернуло с прежнего пути. Каждый новый фильм, сколь бы удивителен он ни был, обязательно вызывает в нас разочарование, и не столько из-за его недостатков, сколько из-за явно ощутимой воли направить его к цели, которая не имеет ничего общего с истинными целями кино.

Почему же американцы отбросили великолепные принципы Томаса Инса и первых произведений Гриффита? Почему их соблазнила светская рухлядь, чрезмерная и рассчитанная на детское восприятие роскошь, погоня за ритмом вместо поиска красивой и точной детали? <…>

Доходы от кинематографа, виртуозность первых биржевых игроков… вызвали головокружение, фатальное для всех заокеанских предприятий, которые либо образуют трест, либо кончают крахом. Финансовая лихорадка заразила кино, выдвинув его сначала в первые ряды крупнейших предприятий мира, а затем поставив на край глубочайшей пропасти… Самым удобным и опасным оружием оказалась роскошь.

Мало сделать интересный и хорошо сыгранный фильм. Мало использовать всемирно известную кинозвезду, великого кинорежиссера и популярный сценарий. Оказывается, фильм должен стоить 500 тысяч долларов. Пятьсот тысяч долларов, заявляет конкурент, погодите, а мой обойдется в миллион… Увы, а нас интересуют только фильмы…

<…> Американцев вдруг охватил стыд за собственные сценарии о дикарях, за пустынные пейзажи, за затянутых в кожу мужчин и за «салунных» девушек, — они вознеслись и принялись произносить проповеди, они понастроили деревень а-ля Жорж Санд и светских салонов а-ля Дюма-сын, переделанных Жоржем Батайем. Печально…»

Деллюк видел причину подобного упадка не только в деньгах, но и во влиянии Европы, поскольку сожалел, что некогда подлинно американское кино обратилось к «бульварному» репертуару Парижа, Лондона, Вены, Берлина… А ведь космополитизм только начинал развиваться к моменту смерти Деллюка.