Всеобщая история кино. Том 6 (Кино в период войны 1939-1945)

Из этих заметок видно, что Эйзенштейн почти «самодержавно» распоряжался средствами, отпущенными ему на постановку. И весь фильм строится вокруг его сильной индивидуальности, подобно тому как герои фильма являются лишь оркестровкой монументального образа царя Ивана. Во всей истории кино мы не найдем произведений, которые носили бы в такой степени печать одной творческой индивидуальности. Даже в немых фильмах Фрица Ланга (с творчеством которого этот фильм кое-где перекликается) выражение монументального замысла не было столь последовательным. В «Иване Грозном» все организуется вокруг Эйзенштейна, так же как в Версале парк, замок и город «организованы» вокруг памятника Людовику XIV, стоящего на оси дворцового ансамбля.

Теория зрительно-звукового контрапункта (основы которой были набросаны Эйзенштейном в 1927 году) в «Иване Грозном» получила широкое развитие. Композиция кадров, их движение, освещение продиктовали С. Прокофьеву партитуру, звуковой ряд которой контрапунктно сопрягался со зрительным… Кривые линии, углы, диагонали, зигзаги — все эти элементы гармонично сочетаются друг с другом благодаря превосходному мастерству режиссера, пожалуй, даже слишком совершенному. Все элементы произведения были расположены в соответствии со строгой просодией.

В своей трагедии Эйзенштейн прибегал к символическим котурнам, на которые древние греки ставили своих героев для того, чтобы они казались со сцены более высокими, чем обычные люди. Игра, стилизованная и благородная, декламационная и почти гипнотизирующая манера произнесения реплик также придавали фильму торжественность византийских фресок. Для декораций и костюмов Эйзенштейн имел возможность использовать необыкновенно богатые средства. В сценах коронации или взятия Казани они оставляют далеко позади те, которыми располагали в то время самые пышные голливудские постановки.

Не имея большого успеха у самой широкой публики в СССР (так же как и за границей), «Иван Грозный» был высоко оценен советской критикой.

«Действительно, фильм «Иван Грозный» явился крупным событием в жизни советского искусства, — писал И. Большаков. — Старейший и талантливейший режиссер С. М. Эйзенштейн снова блеснул своим мастерством. Эйзенштейн обладал ярко выраженным творческим почерком. Он в совершенстве владел одним из важнейших элементов кинематографии — монтажом. Мон _таж— это язык кинематографа. Само собой понятно, что под монтажом фильма разумеется не простая склейка отдельных кусков фильма, то есть сугубо техническая функция, а художественно-творческий процесс создания фильма. Отдельные, разрозненно снятые эпизоды фильма путем монтажа соединяются в единое, логически последовательное и эмоциональное произведение искусства. Путем монтажа внутри фильма создаются временные и пространственные переходы, темп в развитии действия, сюжетные переходы.

Эйзенштейн также в совершенстве владел мастерством высокой живописно-изобразительной культуры. Каждый кадр его фильма тщательно отточен и представляет собой филигранную работу художника. Особенно хорошо Эйзенштейну удавались массовые сцены. Достаточно хотя бы вспомнить блестящую сцену на лестнице одесской пристани в фильме «Броненосец «Потемкин» или сцену Ледового побоища в фильме «Александр Невский»… Но его требовательное и взыскательное отношение к изобразительной стороне иногда шло в ущерб работе с актером… Иногда он настолько увлекался изобразительными приемами, что не следил, насколько психологически и эмоционально правильно и глубоко актер создает заданный ему образ…

Фильм «Иван Грозный» первая и очень удачная попытка утверждения нового жанра в советском киноискусстве — героической трагедии. Он явился новой вершиной кинематографического мастерства, чему в немалой степени способствовала прекрасная операторская работа лучших советских кинооператоров А. Москвина (павильонные съемки) и Э. Тиссэ (натурные съемки)..

С большим блеском и мастерством исполнил очень трудную роль Ивана Грозного артист Н. Черкасов, который отличается большим умением перевоплощаться и создавать самые разнообразные образы» [215].

Это напряженное, стилизованное, монументальное произведение было основано на том, что намеченные в нем тенденции доводились до предела. В этом величественном византийском соборе удлиненные фигуры с торжественными движениями напоминали людей на полотнах Гойи или в романской скульптуре в Суйаке.

Но при этой строгой пластике фильму недостает ясности в ведении рассказа. В «Иване Грозном» Эйзенштейн вел его не лучше, чем в «Октябре» или в «Старом и новом». А между тем более четко построенный рассказ, более ясное развитие драматического действия, а также большая теплота были необходимы для оживления его трагедии. Всесильное время может превратить во фрагменты, в превосходные куски произведение, которое его создатель хотел сделать монолитным.