Всеобщая история пиратов. Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона

Местность на речном берегу была возвышенная, совершенно без болот и трясин. Вокруг была хорошая трава, и всюду, куда мы ни шли или ни глядели, пасся скот. Правда, не было здесь деревьев, по крайней мере поблизости от нас. Но в некотором отдалении мы видели прекрасные дубы, кедры и сосны, причем некоторые из них были изрядной величины. Река шла широким открытым руслом, шириной приблизительно с Темзу под Грэйвзендом[44], и мы как раз вошли в прилив, который нес нас около шестидесяти миль. Русло было глубокое, воды оказалось вполне достаточно на долгий путь. Словом, мы бодро шли вверх по реке при попутном ветре, все еще дувшем с востока и с востоко-востоко-севера. Легко преодолели мы также и отлив, в основном потому, что река была широка и глубока. Но когда мы перевалили за черту прилива и пришлось иметь дело с обычным течением реки, то убедились, что оно нам не под силу, и стали подумывать о том, чтобы бросить наш барк. Но князек не хотел соглашаться с этим. На судне был изрядный запас веревок, изготовленных, как я уже описывал, из циновок и водорослей, и он приказал всем находившимся на берегу пленным взяться за эти веревки и, идя берегом, тянуть нас на буксире. И когда мы в помощь им подняли паруса, негры потащили нас с отменной быстротой.

Так река несла нас, по нашим подсчетам, около двухсот миль, а затем стала быстро сужаться и достигла ширины Темзы в окрестностях Виндзора. Еще через день мы добрались до изрядно напугавшего нас великого водопада, или падунца. Вся масса воды, как мне кажется, падала с отвеса примерно в шестьдесят футов высотой с таким шумом, что можно было оглохнуть. Мы услышали этот шум еще за десять миль до того, как добрались до водопада.

Здесь настал конец пути. Теперь все наши пленные впервые вышли на берег. Работали они много и охотно, сменяя друг друга, усталых сажали на барк. Будь у нас каноэ или лодки, мы могли бы на маленьких судах при помощи людской силы пройти еще двести миль вверх по реке. Наше же судно дальше идти не могло.

Окрестность была в зелени, приятна глазу и полна скотом, но людей мы видели очень мало. При этом мы заметили, что местные понимают наших пленных не лучше, чем нас. Очевидно, они принадлежали к различным народностям и языкам. До сих пор мы не видели хищных зверей, по крайней мере поблизости, если не считать случая, происшедшего за два дня до достижения нами водопада. Тогда мы увидели трех чудеснейших леопардов – они стояли на берегу реки с северной стороны, в то время как все наши пленные находились по другую сторону. Пушкарь первым заметил хищников, побежал за мушкетом, забил в дуло лишнюю пулю сверх заряда[45] и подошел ко мне:

– Ну-с, капитан Боб, где ваш князек?

Я вызвал его.

– Ну, – сказал ему пушкарь, – предупредите, чтобы ваши подданные не пугались. Они увидят, как эта штука у меня в руках заговорит огненным языком с одним из зверей и заставит его погибнуть.

Бедные негры, несмотря на все объяснения князька, выглядели так, точно их сейчас убьют, и уставились на нас, ожидая, чем все это закончится. Внезапно пушкарь выстрелил. Будучи отменно метким стрелком, он двумя жеребейками угодил зверю в голову. Леопард взметнулся на задних лапах, прыгнул, широко раскинув передние лапы, упал навзничь, ревя и содрогаясь, и издох. Еще два, испуганные огнем и шумом, бежали и вмиг скрылись из виду.

Но леопарды и наполовину не так перетрусили, как наши пленные. Четверо или пятеро из них рухнули, словно подстреленные; другие попадали на колени, протягивая к нам руки, то ли взывая о милости, то ли умоляя не убивать их, не знаю. Мы сделали князьку знаки, чтобы он приободрил дикарей, но привести их в разум ему удалось только после долгих хлопот. Да и сам князек, несмотря на то, что мы подготовили его, подскочил на месте, точно хотел прыгнуть в реку.

Увидев, что хищник убит, я решил заполучить его шкуру и знаками приказал князьку послать людей снять ее. Как только он произнес слово, четверых добровольно вызвавшихся отвязали, и они тут же прыгнули в реку, переплыли ее и принялись за работу. Князек изготовил ножом, который мы ему подарили, четыре деревянных ножа так искусно, что я в жизни подобных не видел. Меньше чем через час его люди принесли мне шкуру леопарда. Она оказалась чудовищно большой: от ушей до хвоста в ней было около семи футов, да в спине в ширину около пяти футов; и пятна на ней были расположены чудесно. Шкуру этого леопарда я много лет спустя привез в Лондон.