Всеобщая история великих путешествий и великих путешественников. Часть II «Мореплаватели XVIII века»

Затем «Фортюн» и «Гро-Вантр» дошли до пятой южной параллели, как советовал Гренье. Оба командира, убедившись, что в это время года дуют постоянные восточные ветры, достигли Мальдивских островов и прошли вдоль берегов Цейлона от мыса Галле до бухты Тринкомали. На обратном пути направление муссона переменилось. Доминирующими ветрами были западные и юго-западные, как и утверждал Гренье. Таким образом, путь, предложенный последним, обладал бесспорными преимуществами. С тех пор опыт доказал это настолько убедительно, что корабли только им и пользуются.

Вернувшись 8 декабря на Иль-де-Франс, Кергелен так быстро повел приготовления к отплытию, что уже 12 января 1772 года смог поднять паруса и взял курс прямо к югу. Он считал, что если ему удастся открыть в этом направлении новую землю, то наибольшую пользу для французских колоний сможет принести, очевидно, та, которая будет от них наименее удалена.

Начиная с 1 февраля многочисленные стаи птиц, по-видимому, указывали на близость земли. Снег сменялся градом. Погода сразу стала отвратительной, ветер штормовым, море бурным. Первую землю увидели 12-го. Назавтра открыли еще одну, а вслед за тем — какой-то очень высокий большой мыс. На следующий день в семь часов утра, когда туман рассеялся, можно было ясно различить линию берега, тянувшуюся на двадцать пять лье. Корабли находились тогда на 49°40' южной широты и 71°10' восточной долготы.

К несчастью, одна буря следовала за другой, и обоим кораблям постоянно грозила опасность быть выброшенными на берег. Вскоре после того как Кергелен распорядился снарядить шлюпку, которая должна была попытаться пристать к суше, течение подхватило «Фортюн» и увлекло к северу.

«Увидев, что меня отнесло далеко от земли, — рассказывает Кергелен в своем отчете, — я стал обдумывать, как поступить; по моим соображениям, состояние рангоута не позволяло мне поднять паруса, чтобы приблизиться к берегу; к тому же, не имея шлюпки для забрасывания якорей, я подвергался бы исключительной опасности вблизи от суши. Что касается судна „Гро-Вантр", с которым я был разлучен уже несколько дней, то отыскать его в тумане почти не представлялось возможным, тем более при постоянно менявшемся ветре и после перенесенной бури… Эти соображения, а также то обстоятельство, что „Гро-Вантр" был превосходным кораблем и имел семимесячный запас продовольствия, заставили меня принять решение взять курс на Иль-де-Франс, куда я и прибыл 16 марта».

По счастью, с «Гро-Вантр» ничего страшного не произошло. Спущенная с него шлюпка успела вовремя вернуться. Офицер Буагеэннек, высадившийся на берег, вступил во владение островом, совершив все необходимые формальности, и оставил вложенный в бутылку документ, найденный в 1776 году капитаном Куком[149].

Кергелен возвратился во Францию; но успешные результаты его плавания создали ему множество врагов. Их нападки еще усилились, когда 1 января 1772 года стало известно о том, что король произвел его в капитаны 1-го ранга и наградил орденом Святого Людовика. Распространялись самые клеветнические слухи. Дело дошло до того, что Кергелена обвиняли в потоплении «Гро-Вантр» с целью присвоить себе одному все награды за открытия, совершенные им совместно с Сент-Аллуарном.

Впрочем, вся эта шумиха не повлияла на морского министра, решившего поручить Кергелену руководство второй экспедицией. Корабли «Ролан» («Роланд») и «Уазо» («Птица»), последний под командованием де Со де Роневе, 26 марта 1772 года покинули Брест.

Достигнув мыса Доброй Надежды, Кергелен был вынужден сделать остановку на сорок дней. Весь экипаж заболел гнилой лихорадкой, что следует приписать сырости во вновь построенном корабле.

«Такое мнение тем более обоснованно, — говорится в отчете, — что все сухие овощи — горох, бобы, фасоль и чечевица, хранившиеся в провиантской каюте, оказались испорченными, так же как рис и часть сухарей; овощи совершенно сгнили, и из провиантской каюты выползали белые черви…»

Одиннадцатого июля «Ролан» покинул Кейптаун; почти сразу он попал в ужасную бурю, сломавшую фок-мачту и бизань-мачту. Заменив их запасными, Кергелен добрался наконец до Иль-де-Франса.

Французских чиновников, Роша и Пуавра, которые немало способствовали успеху первой экспедиции, сменили Терней и Майяр. Они как бы нарочно задались целью чинить всяческие препятствия к тому, чтобы Кергелен не смог выполнить полученный им приказ. Правители острова не оказали ему никакой помощи в пополнении запасов свежей провизии, хотя экипаж в ней очень нуждался, не потрудились изыскать способ для смены поломанных бурей мачт. Больше того, вместо тридцати четырех матросов, вынужденных слечь в госпиталь, они дали Кергелену лишь солдат штрафной команды, в избавлении от которых были очень заинтересованы. Подготовленная в таких условиях экспедиция в южные широты могла кончиться лишь крахом. Так и случилось!