Всеобщая история великих путешествий и великих путешественников. Часть II «Мореплаватели XVIII века»

Эти памятники, очень многочисленные, по-видимому, не были воздвигнуты и изваяны тем народом, который встретили англичане, или же он успел сильно выродиться. Впрочем, если жители не поклонялись статуям, все же они относились к ним с некоторым почтением, так как проявляли недовольство, когда кто-нибудь ступал на окружавшую их мощеную площадку. Гигантские часовые охраняли не только берег моря. Они попадались и на склонах гор, в расщелинах скал; некоторые стояли или лежали на земле, поваленные в результате какого-то сотрясения, другие еще не были окончательно отделены от скалы, в которой их высекали. Какая внезапная катастрофа прервала эти работы? Кого изображали монолиты? К какой далекой эпохе восходят эти свидетельства деятельности народа, который навсегда исчез или воспоминания о котором затерялись во тьме времен? Навеки неразрешимая тайна![113]

Обменная торговля шла бойко. Приходилось лишь тщательно следить за туземцами, умевшими воровать поистине с изумительной ловкостью. Кое-какие свежие продукты, которые удалось раздобыть, принесли большую пользу; однако недостаток пригодной для питья воды лишил Кука возможности пробыть на острове Пасхи более длительное время.

Теперь командир направился к Маркизским островам, открытым Менданьей и больше никем не посещавшимся с 1595 года. Но как только корабль вышел в море, Кук подвергся новому приступу болезни, уже доставившей ему столько мучений. Снова вспыхнула цинга, а у тех, кто совершал длинные прогулки по острову Пасхи, лица были обожжены солнцем.

Седьмого апреля 1774 года Кук увидел наконец Маркизские острова — после того как в течение пяти дней подряд искал их под разными координатами, указанными для них географами. Якорь бросили у острова Тахуата, названного Менданьей Санта-Кристина. Вскоре «Резолюшен» окружили пироги, на носу которых были навалены камни; у каждого туземца с руки свисала праща. Тем не менее отношения сложились дружелюбные и начался обменный торг.

«Островитяне отличались хорошим телосложением, — пишет Форстер, — у них были красивые лица, кожа желтоватого или темно-красного цвета, казавшаяся почти черной от татуировки, покрывавшей все тело… Долины по берегам нашей гавани густо поросли деревьями, и все соответствовало описанию, сделанному испанцами. За лесом, вдали от берега, мы видели много костров и из этого заключили, что страна густо заселена».

Трудность получения свежих продуктов заставила Кука поскорее сняться с якоря. Но ему все же удалось собрать некоторые интересные сведения об этом народе, который он считал одним из самых красивых в Океании. Здешние туземцы правильностью черт лица, по-видимому, превосходят всех остальных. Однако сходство их языка с языком таитян указывает, по всей вероятности, на общность происхождения.

К числу Маркизских островов относятся следующие пять: Магдалена (Фату-Хива), Сан-Педро (Мотане), Доминика (Хива-Оа), Санта-Кристина (Тахуата) и Худ (Фату-Хуку), который назван так в память о мидшипмене (гардемарине), первым увидевшем его[114]. Остров Тахуата прорезан цепью гор довольно значительной вышины; к ним примыкают холмы, поднимающиеся из самого моря. Между горами тянутся узкие плодородные долины, украшенные плодовыми деревьями и орошаемые ручьями с превосходной водой. Залив Мадре-де-Дьос, названный Куком заливом Резолюшен, расположен почти посредине западного берега острова. Там имеются две бухты с песчаным дном, в которые впадают два ручья.

II

Новое посещение Таити и архипелага Тонга. — Исследование Новых Гебрид. — Открытие Новой Каледонии и острова Пайнс. — Стоянка в проливе Королевы Шарлотты. — Южная Георгия. — Злоключения «Адвенчера».

Двенадцатого апреля Кук покинул Маркизские острова и взял курс на Таити; пятью днями позже он очутился среди архипелага Туамоту. Он пристал к острову Тикеи (Румянцева), открытому Байроном; жители, имевшие основание быть недовольными этим мореплавателем, приняли англичан холодно. Последним удалось раздобыть там лишь десятка два кокосовых орехов и пять свиней, по-видимому в изобилии водившихся на этом острове. В другом районе прием оказался более дружелюбным. Туземцы обняли чужестранцев и потерлись с ними носами, как это имели обыкновение делать новозеландцы. Ойдиди купил несколько собак; их длинная белая шерсть служила у него на родине украшением кирас воинов.

«Туземцы, — рассказывает Форстер, — сообщили нам, что они собирают растущую на камнях ядовитую траву, смешивают ее с какими-то ракушками и бросают в море, как только увидят косяк рыбы. Эта приманка опьяняет на некоторое время рыбу, и, усыпленная, она всплывает на поверхность, где ее без всякого труда подбирают».