Всепоглощающая страсть

— Интересно, что ему нужно.

Нолан уверенно направился прямо к бару. На нем была элегантная кожаная куртка, дорогая, но скромная рубашка в еле заметную узкую полоску и темные брюки. Светло-каштановые волосы слегка растрепались, что ему очень шло, и были влажными от дождя. Он широко улыбался Клео, будто несколько дней назад не он заклеймил ее книгу «порнографией».

— Здравствуй, Нолан. — Клео настороженно вглядывалась в него. — Чем обязана визиту?

— Мне необходимо с тобой поговорить.

Нолан сел на табурет рядом с Клео и бросил взгляд на Макса.

— Вы здесь недавно?

Клео поспешила ответить.

— Нолан, это Макс Форчун, наш новый служащий. Макс, это Нолан Гильдебранд.

— Гильдебранд, — кивнув головой, повторил Макс и продолжил протирать стаканы.

— Форчун, — тоже повторил Нолан. — Мне, пожалуйста, двойную порцию кофейного коктейля без кофеина и с обезжиренным молоком.

Макс поднял бровь, но промолчал и, повернувшись к кофеварке, занялся приготовлением напитка.

Клео рассеянно помешивала чай.

— Послушай, Нолан, ты ставишь под угрозу свои шансы на следующих выборах. Тебя могут увидеть со мной, а я не хочу быть причиной твоего провала.

Нолан из вежливости притворился удивленным.

— Ты справедливо на меня сердишься, Клео. Я плохо вел себя.

— А мог бы вести лучше? — спросила Клео. Она чувствовала, что Макс прислушивается к каждому их слову.

— Мне не надо было злиться только потому, что ты написала эту книгу, — покорным тоном произнес Нолан. — Дело того не стоит. Я приношу тебе извинения.

Клео удивленно открыла глаза.

— Неужели, Нолан?

Нолан смиренно кивнул, всем своим видом выражая раскаяние.

— Я вел себя, как осел. Ты можешь меня простить?

— Ну конечно. Давай обо всем забудем. Представляю, какое ты испытал потрясение, когда нашел в почтовом ящике «Зеркало», да еще в сопровождении записки.

— Ты совершенно права. — Нолан печально улыбнулся. — Я до сих пор не могу поверить, что ты написала нечто подобное. Я хочу сказать, это так на тебя не похоже, Клео. Вся эта ерунда про ленты, зеркала, шарфики и прочее.

Макс положил на стойку перед Ноланом бумажную салфетку и поставил на нее стакан с коктейлем.

— Захватывающее повествование в неоромантической манере, вы согласны?

— Как-как? — Нолан заморгал и, нахмурившись, повернулся к Максу.

Макс взял очередной стакан и принялся вытирать его полотенцем.

— На мой взгляд, «Зеркало» представляет уникальную возможность заглянуть в скрытые глубины женской сексуальности, — продолжал он.

Нолан нахмурился еще больше.

— Кто, черт возьми, вы на самом деле?

— Все зависит от ситуации. Сегодня я бармен, — пояснил Макс. — Но все-таки давайте вернемся к книге. Должен признаться, на меня произвело необыкновенное впечатление многостороннее значение некоторых сцен. А на вас?

Нолан воззрился на Клео.

— Ты утверждала, что никто, кроме меня, не знает, что ты написала книгу.

— За исключением членов семьи, — подсказал Макс.

— Семьи? Какой еще семьи? — потребовал ответа Нолан.

— Забудьте, — посоветовал ему Макс. — Разве вы не согласны, что эротика в книге имеет неординарные формы и содержание? Она выходит далеко за рамки обычной чувственности и превращается в нечто философское.

— Послушайте, я пришел сюда не за тем, чтобы обсуждать книгу Клео, — процедил Нолан сквозь зубы.

— Каждая глава, каждая сцена вызывают ответный отклик, — продолжал Макс. — Красноречивое и плавное повествование создает новую реальность, которая живет самостоятельной жизнью. Читателю-мужчине чужд этот мир, отчетливо женский по своему характеру и одновременно странно узнаваемый. Надеюсь, это не ускользнуло от вашего внимания.

— Господи, что за чушь, — пробормотал Нолан. — Клео, я хочу поговорить с тобой об очень важной вещи.

Давясь от смеха, Клео допила чай.

— Прошу тебя, Нолан, — наконец заговорила она, — что ты хотел мне сказать?

Нолан с опаской быстро взглянул на Макса и понизил голос.

— Это личное.

— Изображение женского понимания сексуальности в «Зеркале» буквально захватывает читателя Макс долил чаю в чашку Клео. — Читатель ощущает что повествующий является одновременно и соблазнителем и жертвой. Это поднимает ряд интересных вопросов, во всяком случае, для меня. К какой категории может причислить себя читатель? А каково ваше мнение?

— Ты не могла бы заставить его замолчать? — попросил Нолан Клео.

Клео посмотрела на Макса и заметила лукавый блеск в его глазах.

— Боюсь, что нет.

— К примеру, читатель должен задать себе вопрос, — продолжал Макс назидательно-педантичным тоном, — кто же соблазнитель в книге? Не является ли это произведение прославлением аутоэротизма? Не соблазняет ли автор сам себя, когда он смотрит в зеркало?

Именно так и решили критики, подумала Клео. С чувством обреченности она ждала дальнейших суждений Макса.

— Дайте нам наконец поговорить наедине, — еле сдерживаясь, потребовал Нолан. Макс полностью игнорировал его.