Всерьёз

— Значит, Алиса этому говнюку верит… — прислоняюсь лбом к прохладному стеклу и смотрю, как оно запотевает от моего тяжёлого дыхания. — А если верит, то даст ему шанс… выберет его…

— Жесть, Березин… — после недолгого молчания заключает Гена. — Нехило тебе удавка шею перетянула… Ты сам-то себя слышишь?

— Не стоит, Леванов. — вдруг вступается за меня Ян. — Ты поймёшь только, когда сам окажешься в такой ситуации.

Сглатываю и закрываю глаза.

Я дико скучаю по своему мышонку. Я обрастаю без неё колючками и выделяю яд. Мне до тошноты не хватает её сладкого запаха, бездонных глаз и тихого голоса. Её телефон отключён и я не могу насладиться даже малейшим кайфом. Меня разрывает от тоски и чем дольше я без Алисы, тем сильнее моя маета. Все эти дни я держался за счёт мысли, что осталось чуть-чуть, и я затискаю своего мышонка до возмущённого писка. Прям дрожал от желания, а тут мне докладывают, что появился какой-то скользкий тип и претендует на моё.

Разорву тварюгу!

— Если и со мной такая хрень будет твориться, сразу пристрелите, чтобы не мучился… — удручённо говорит Гена, когда я поворачиваюсь к друзьям и залпом выпиваю остатки виски.

— Не случится, Леванов. — молвит Ян, отпинывая от себя разбитый стакан. — Такого зануду, как ты, никто не выдержит.

— Тебя же выдерживают… — колко замечает в ответ рыжий. — Дай Бог Миле побольше терпения!

Не даю Барсову устроить побоище и резко затыкаю обоих, когда у меня в руке вибрирует телефон Гены.

— Слушаю, Косаткин! — нервно выпаливаю я, отвечая на звонок. — Говори всё до мельчайших подробностей!

— Поставь на громкую связь. — подсказывает Ян и я согласно выполняю.

— Значит так. — откашливается начальник охраны. — Травицкий Родион Евгеньевич. Двадцать пять лет. Образование высшее. Устроился к нам маркетологом. За плечами армия и пять лет работы по специальности. В собственности квартира и машина. Нигде не засвечен. Не женат, детей нет. Пока всё, что нарыл. Фото сейчас вышлю. — заканчивает свой доклад мужчина и сообщив, что продолжит собирать информацию дальше, коротко прощается.

В ушах звенит. В висках пульсирует каждое слово.

Образ гниды собирается в голове за считанные секунды и закрепляется входящим сообщением.

Молодой, правильный, перспективный и судя по фото, сука, ещё и с видной рожей.

— Уууу… — позабыв о моём состоянии угорает Леванов.

— Гена. — отрезвляет его Барсов, скрывая в своём взгляде сочувствие. — Да ну, Игорь, ты чего раскис раньше времени?

— Да не гони, Гошан! Ты же у нас самый красивый засранец в городе! — спохватывается адвокат.

Мда, пипец какая группа поддержки собралась…

— Замолчите на минуту, пожалуйста! — взвинчено тереблю в руках телефон. — Дайте подумать… — протираю лицо ладонью и закрываю глаза. — Что он сказал? Маркетолог, да? — перевожу взгляд на мужчин. — Кто у нас заведует маркетинговым отделом?

— Голубев. — услужливо помогает Ян. — Звони, он не откажет.

Копошусь в забитых контактах Леванова и стараюсь забить в себе бушующие эмоции. Руки дрожат от нетерпения разобраться в этой дебильной ситуации.

Как она могла сесть к нему в машину? Что их связывает? Как далеко зашло?

— Голубев! — не даю ему даже поздороваться. — Березин беспокоит. У меня к тебе просьба.

— Выкладывай. — быстро соображает коллега и ловит мой наступательный настрой.

— Хочу, чтобы ты одного сотрудника уволил. — в предвкушении этого события твержу я. — Сделаешь?

— Смотря кого. — предсказуемо отвечает мужчина.

— Расслабься. — гоню его сомнения. — Новичка одного. — и сделав прерывистый вздох от неприязни к вышеупомянутому типу, ядовито выплёвываю. — Травицкого Родиона.

— Ооо, Игорёк, а вот с этим возникнут проблемы… — бьёт наотмашь отказом Голубев.

— Почему? — не узнаю от злости свой голос.

— Его не я на работу принимал. — машинально делает тон серьёзнее, чуя исходящую от меня опасность. — Травицкого определил на это место сам Марк Миронович. Я лишь исполняю приказ, дружище, извини…

Пересекаюсь прямым взглядом с Яном и вижу, что он удивлён также, как и я.

— Я бы хотел помочь, но сам понимаешь… — продолжает оправдываться Голубев, а я замолкаю, ища выход из услышанного дерьма.

Не мигая, смотрю на Барсова, и он даёт мне знак, чтобы я сейчас же распрощался с собеседником.

— Я понял. Спасибо. — делаю это наспех и не давая себе упасть духом, возлагаю на друга последнюю надежду.



Выступать открыто против Барсова-старшего означает самолично подставить шею под топор.

— Умываешь руки? — настороженно спрашиваю я, когда Ян медлит и внимательно меня рассматривает.

— С чего бы? — выгибает он бровь.

— Тогда чего ждёшь?

— Гошан, Марк Миронович никого просто так не возьмёт под своё крыло… — выступает с очевидным ответом Леванов и у меня внутри всё сжимается от осознания глубины ямы, где меня закопают, если я пойду против генерального. Я знаком с ним с детства и прекрасно осведомлён, как он уничтожает своих врагов. Он обрубает им воздух и вынуждает встать на колени, чтобы вернуть хоть иллюзию нормальной жизни.

— Знаю, не тупой. — чувствую, как подкрадывается отчаяние и компоную в мозгу все причины отстаивать свою позицию до конца.