Всевидящее око

Раз вы предписали мне строгую и скрупулезную честность во всех аспектах, я должен добавить, что большинство сочли бы ее тенью былого расцвета. Кроме того, во всем облике просматривается легкая грусть, которая (если я не захожу в своих предположениях слишком далеко) свидетельствует о крушении Надежды и тщетности Упования. Однако как же ей идет эта грусть, мистер Лэндор! Я не променял бы ее на тьмы легкомысленных словесных излияний так называемых девушек на выданье. Клянусь, мне едва ли дано понять, почему безвкусные девицы толпами шествуют к алтарю, а такая жемчужина остается невостребованной и заключена в раковине родительского дома. Истинную правду сказал Поэт: «Как часто лилия цветет уединенно,/ В пустынном воздухе теряя запах свой»[88].

* * *

Сомневаюсь, что моя беседа с мисс Марквиз длилась более десяти-пятнадцати минут, однако какое количество тем мы сумели затронуть! У меня нет времени перечислять их (даже если б я все вспомнил), так как звучание ее низкого мелодичного голоса побуждало меня искать все новые. Будучи женщиной, она не так глубоко погружена в этические, естественные и математические науки, как мужчина, и в то же время владеет французским так же свободно, как я, и, к моему изумлению, обладает определенными познаниями в классических языках. Имея в пользовании телескоп Артемуса, она со знанием дела вела беседу о звезде шестой величины, найденной рядом с крупной звездой в созвездии Лиры.

Но главным из многих ее умственных достоинств – что сильнее всего сбило меня с толку и озадачило – является естественное чутье, благодаря коему она обладает умением сразу вычленять суть любой темы, пусть даже самой абстрактной. Я хорошо помню, с какой ясностью сознания Лея воспринимала мои рассуждения о космологии. По ее настоянию я рассказывал ей, что, по моему мнению, Вселенная – это вечный «выходец с того света», воскресающий из Небытия, пробуждающийся к жизни и затем погружающийся в ничто, и цикл повторяется бесконечное количество раз. То же самое и с Душой: она является частичкой распыленного божества, которая проходит через собственный вечный цикл космической аннигиляции и возрождения.

Какой-нибудь другой женщине, мистер Лэндор, мои рассуждения показались бы отвратительными. Однако в мисс Марквиз я не нашел ни следа отторжения и увидел лишь свидетельства удивления. Выражение на ее лице свидетельствовало о том, что я только что совершил сложнейшее и опаснейшее интеллектуальное упражнение – причем совершил его исключительно по одной причине: дабы дерзнуть.

– Вы должны быть осторожны, мистер По. Все эти распыления могут закончиться распылением вас. И потом, если вы желаете заигрывать с… материальным небытием, правильно?.. вам придется также заигрывать с небытием духовным.

– О, солдат По никогда не заигрывает!

Представляете, как мы были поглощены беседой, если заметили появление Артемуса, только когда он таким вот образом заявил о себе. Вообще, я считаю весьма возможным, что Артемус имел намерение испугать нас – и ради этого подкрался. Чтобы сгладить впечатление, он обхватил Лею сзади, словно пленницу, и ткнулся подбородком в ее плечо.

– Рассказывай, сестричка. Что думаешь о моем маленьком протеже?

Нахмурившись, она вывернулась из его объятий и произнесла:

– Я думаю, что мистер По выше того, чтобы быть чьим-то протеже.

Лицо Артемуса озадаченно вытянулось – он не ожидал такой отповеди, – однако мисс Марквиз, которой претило обижать кого-то, тут же простила его за преступления веселым смехом.

– И такие, как ты, не должны развращать его, – заявила она.

Эти слова вызвали взрыв смеха, объединивший обоих. Веселье было настолько бурным и неподдельным, что я отмел все подозрения в том, что являюсь объектом издевки, и присоединился к ним. Однако я не был столь уж обезоружен уловками Талии[89], чтобы потерять рассудок и не заметить, что Лея прекратила смеяться гораздо раньше брата и что ее взгляд приобрел остроту – аспект, ускользнувший от внимания Артемуса, распростершегося ниц перед Комедией. В тот момент, я думаю, она заглядывала в самую душу братца, желая увидеть, какие мазки легли на холст психики. Что она нашла там – утешение или отчаяние, – мог бы сказать только метафизик. Я же скажу лишь одно: ее веселость больше не достигала такой избыточности.

Судьба лишила меня других возможностей поговорить с мисс Марквиз. Артемус бросил мне вызов партией в шахматы (такое времяпрепровождение запрещено в академии), а вниманием мисс Марквиз завладели Боллинджер и Аптон, решив устроить для нее концерт, быстро, однако, закончившийся из-за абсолютно немузыкальных данных кадетов. Доктор Марквиз тем временем покуривал трубку и, сидя в качалке, снисходительно наблюдал за нами, а миссис Марквиз удовольствовалась вышиванием – занятием, которое она вскоре бросила, сославшись на чудовищную мигрень и попросив разрешения удалиться в спальню. Когда муж мягким увещеванием попытался остановить ее, она воскликнула: