Всевидящее око фюрера

Тактика дальних разведчиков люфтваффе была следующей. Вылетая с аэродрома в своем глубоком тылу, «Юнкере» набирал высоту 6000–8000 м и незаметно пересекал линию фронта. Затем предстоял длительный полет над бескрайними равнинами, лесами и реками, где лишь изредка встречались крупные населенные пункты. Основными ориентирами были русла больших рек и железные дороги, вьющиеся среди глухих лесов и широких полей. Поскольку в вылетах по многу раз участвовали одни и те же пилоты и штурманы, они, как правило, хорошо помнили местность и заранее продумывали маршруты выхода на цель. Если по пути встречались облака, немцы старались пройти над ними, чтобы лишний раз не попадать в поле зрения наблюдателей с земли.

Когда объект аэрофотосъемки появлялся в поле зрения, пилот «Юнкерса» направлял самолет в обход, разворачивался и только затем шел на него, чтобы после выполнения задания сразу уходить в сторону линии фронта. Поэтому над целями с сильной ПВО самолеты-разведчики обычно пролетали курсом с востока на юго-запад. Такая тактика чаще всего позволяла избежать встреч с советскими истребителями. Высота пролета над крупными промышленными центрами обычно выбиралась в 5000–6000 м. Можно было подниматься и выше, но при этом падала скорость, да и качество фотоснимков ухудшалось. Иногда облака заставляли опускаться до 2000–3000 м и ниже. При этом из кабины были отчетливо видны улицы городов, едущие по ним автомашины, а также выстрелы зениток, смотреть на которые было не очень приятно. Немецкие летчики не раз наблюдали, как с аэродромов поднимаются истребители, но догнать «Юнкере» они обычно не успевали. Иногда попутно с аэрофотосъемкой разведчики сбрасывали толстые стопки листовок, которые, словно снег, разлетались по небу, медленно планируя к земле.

Самыми опасными были 10–15 минут после прохождения над объектом. В это время бортрадист и бортстрелок держали наготове пулеметы, напряженно всматриваясь в небо. Когда цель оставалась позади на расстоянии 100–150 км, все члены экипажа вздыхали с облегчением, так как после этого атаки истребителей ПВО становились маловероятными. Однако не все вылеты проходили успешно. Нередко экипажи разведчиков, привыкшие к безнаказанности, теряли бдительность и становились жертвами истребителей.

В первые дни июля командование группы армий «Юг», чьи танки быстро продвигались в направлении Киева, проявляло большую обеспокоенность по поводу своего неприкрытого северного фланга, проходящего вдоль огромных Пинских болот. «Самые различные инстанции придают этому большое значение и пугают опасностями, якобы грозящими нам с севера, – писал Гальдер. – В первую очередь радиоразведка, которая считает, что здесь будто бы находятся три танковых и два пехотные корпуса, объединенные под командованием отдельной армии».

Проверить данную информацию было поручено самолетам-разведчикам. На основании тщательной дешифровки сделанных аэрофотоснимков района болот был сделан вывод, что там находятся не более двух-трех дивизий с некоторым количеством бронетехники, не представляющие серьезной угрозы.

2—3 июля немецкие самолеты снова фотографировали передвижения советских войск в треугольнике Орша – Витебск – Смоленск. При этом было зафиксировано строительство укреплений в районе между Оршей и Витебском. И только район Невеля остался скрытым от «всевидящего ока» из-за сильной облачности[6].

4 июля дальние разведчики сообщили об интенсивном железнодорожном движении по мостам через Днепр в районе Киева. На запад через столицу Украины шли эшелоны с войсками. При этом аэрофотосъемка впервые зафиксировала эвакуацию на восток. Об этом свидетельствовало большое скопление подвижного состава на железнодорожных станциях и интенсивное движение эшелонов в восточном направлении.

И действительно, еще 24 июня постановлением ЦК ВКП(б) и правительства СССР «для руководства эвакуацией населения, учреждений, военных и иных грузов, оборудования предприятий и других ценностей» был создан Совет по эвакуации, который возглавил секретарь ВЦСПС Н.М. Шверник. Стихийное перемещение населения и материальных ценностей из приграничных областей в глубь страны началось уже в конце июня. Так что воздушная разведка снова сообщила точные сведения.

Однако под влиянием блистательных побед на фронте немецкое командование иногда оценивало данные, полученные самолетами-разведчиками, чересчур оптимистически, исходя из того, что противник «уже практически разбит». Так, 4 июля было зафиксировано большое скопление железнодорожных составов в районе Брянска. Однако Генштаб решил, что они «вряд ли указывают на сосредоточение здесь оперативных резервов, для этого у русских недостаточно сил». Указанные «пробки», по мнению немецких генералов, представляли собой «скопление, возникшее по чисто техническим причинам»[7].