Всевидящее око фюрера

Между тем в самом Горьком и других городах области при каждом появлении «Юнкерсов» неустанно объявлялась воздушная тревога, и в то же время ни о каких бомбардировках слышно не было. В результате люди стали невольно приходить к мысли, что гудки подаются без особых причин или вообще по ошибке. Следовательно, никто уже не прятался в укрытия, а потом народ и вовсе перестал обращать на них внимание. У советских летчиков же из-за продолжающихся неудач в сознании укреплялось неверие в собственные силы. Немцы же, наоборот, потеряли бдительность и уверовали в собственную безнаказанность. Это и неудивительно, так как с октября 1941 г. уже в течение десяти месяцев Поволжье в районе Балахны, Горького и Казани было для самолетов-разведчиков люфтваффе, по сути, самой безопасной зоной полетов над Советским Союзом.

Одиночные Ju-88 также стали представлять угрозу для пассажирских самолетов, особенно летавших по трассе Москва – Арзамас – Куйбышев. Разведывательный «Юнкере» был хорошо вооружен и вполне мог при случае атаковать авиалайнер. В начале июля пилот одного из самолетов ПС-84 доложил, что в районе Арзамаса его обстрелял неизвестный самолет, похожий на немецкий. В связи с этим в июле эскортирование правительственных самолетов было поручено 126-му иап, незадолго до этого получившему на вооружение американские Р-40 «Киттихаук». Отныне истребители сопровождали их на всем маршруте от Москвы до запасной столицы и обратно.

Утро 27 июля не предвещало никаких важных событий, когда на аэродром Правдинск-Истомино поступило уже привычное донесение от постов ВНОС: «Воздух! Курсом 130, Н-5000 – немецкий разведчик». По данным наблюдателей, одиночный самолет вошел в пределы Горьковской области с юго-запада и приближался к Арзамасу. На перехват поднялись несколько истребителей 722-го иап, в том числе два МиГ-3 заместителя командира эскадрильи Петра Шавурина[79] и лейтенанта Трубачева. Истребители полетели в район в 100 км южнее Горького.

Шавурин потом вспоминал: «Вижу под собой Арзамас, заметил инверсионный след над головой. Значит, враг только что прошел здесь. В это время Трубачев доложил мне, что у него вышло из строя кислородное оборудование». Приказав ведомому снижаться, Шавурин развернулся и отправился обратно к областному центру, решив перехватить противника на отходе.

Тем временем «Юнкере» прошел по большой дуге над Волгой и проследовал над Горьким. Это был Ju-88D-5 обер-лейтенанта Макса Беермана (он же командир экипажа), вылетевший по маршруту Москва – Арзамас – Г орький.

В 9.20 в городе была в очередной раз объявлена воздушная тревога. Выполнив аэрофотосъемку, самолет-разведчик взял курс на запад, однако МиГ-3 Шавурина уже поджидал его в районе Дзержинска. Летчику повезло, и вскоре он увидел противника, идущего на высоте около 7000 м. Сложившаяся ситуация давала надежды на успешный перехват.

Несмотря на то что истребитель заходил со стороны солнца, немецкий экипаж увидел истребитель, и Беерман тотчас начал снижение. Внизу были облака, в которых можно было оторваться от преследования. Однако Шавурин не потерял противника из виду. Он вышел в атаку, но огня так и не смог открыть, поскольку у него, как водится, заклинило гашетку. Шавурин сделал еще несколько заходов, но пулеметы по-прежнему молчали. В то же время бортстрелок унтер-офицер Юрген Эллингхаус вел меткий огонь и добился нескольких попаданий в истребитель. Понимая, что разведчик снова уйдет, Петр Шавурин решил идти на таран. Его МиГ-3 крылом ударил по задней части фюзеляжа «Юнкерса», практически срезав хвостовое оперение.

Жители деревни Тумботино, расположенной на левом берегу Оки, затем вспоминали:

«Наш самолет задымился, видно, немец его подбил. Тогда наш летчик направил свой самолет на таран в бок немецкого бомбардировщика. Треск был такой, как звук при замыкании. И произошло чудо – немецкий самолет задымил, загорелся. Бабы в хохму спорить начали: к кому на огород мужик свалится.

Из горящего и падающего немецкого самолета показалось что-то белое, как позже выяснилось, парашют. Видимо, один из летчиков хотел выпрыгнуть на парашюте, но зацепился. Народ наблюдал следующую картину: самолет падает, горит, а летчик как маятник болтается. Он рухнул между Санницами и Козловкой, в болото. Самолет с одним крылом врезался в землю между огородом нашей деревни и забором…

Подбежав к немецкому самолету, мы увидели, что одна его сторона была полностью в воде и грязи, другая – с одним крылом и открытой кабиной – на поверхности. Рядом лежал немец с парашютом и окровавленной разбитой головой, а другие три находились внутри. Народ, что посмелее, начал сразу все рассматривать. Нашли фотографии, карту Горького. Девушки сразу парашют прибрали и разорвали на куски…»

Вместе с Беерманом, который был опытным летчиком и уже не раз пролетал над Горьким, погибли упомянутый бортстрелок, а также штурман лейтенант Вальтер Брауше и бортрадист унтер-офицер Эрих Контер.