Всевидящее око. Из быта русской армии (СИ)

Оба генерала - Долгоруков и Скоропадский -молча наблюдали за разыгравшимся инцидентом, а Маслов поглядывал на них, ожидая, что они вступятся за него и осадят "зазнавшегося Лопухина".

Генерал Лопухин всего за три месяца до войны был назначен командиром нашего полка и являлся первым

-KI

TS. единственным командиром гвардейского полка, неслужившим раньше в гвардии. Поэтому старшие гвардейские офицеры относились к нему с некоторым пренебрежением, считая его "выслужившимся армейцем". Вот почему Маслов, обиженный резкостью Лопухина, искал сочувствия у двух"коренных гвардейцев" - Долгорукова и Скоропад-ского. Но в этот решающий момент даже старшие по службе генералы как-то сразу признали за Лопухиным право командовать и, увлеченные его примером, прекратили разговоры об отступлении и разъехались по своим частям, не обращая никакого внимания на сконфуженного Маслова.

- Разыщите начальника дивизии, приказал мне Лопухин, и передайте ему, что против нас несколько немецких баталионов. Их можно выбить из Каушена, но для этого нужно ввести в бой вторую бригаду и обе батареи.

Я поехал разыскивать Рауха, стараясь как можно скорее проскочить через сильно обстреливавшееся кар -тофельное поле. Мне удалось уже благополучно его миновать, как вдруг я почувствовал будто что-то обожгло меня над правым виском. Дотронувшись рукой до обожже-ного места, я увидел на пальцах кровь и понял, что ранен. Однако никакой боли я не чувствовал. Убедившись в том, что голова моя цела и что больше всего пострадала моя фуражка, из которой был вырван порядочный кусок материи, я продолжал свой путь. В трех верстах от Каушена я увидел стоявшие в резерве полки второй бригады, возле которых находился штаб дивизии.

- Что с вами? Вы ранены ? - спросил меня Раух, выслушав донесение и просьбу Лопухина.

- Немного оцарапан, ваше превосходительство, отвечал я, утирая платком обильно струившуюся кровь.

- Ну, так передайте генералу Лопухину, что я не нахожу нужным втягивать в бой вторую бригаду и приказываю прекратить бой и отходить.

Зная, что Лопухин не исполнит такого приказа, я взглянул на стоявшего рядом с Раухом полковника Богаевского. Африкан Петрович понял, о чем я хотел-бы его спросить, улыбнулся, пожал плечами и, отвернувшись, начал сбивать хлыстом головки придорожного бурьяна•

Я отдал честь Рауху, пришпорил коня и поска -кал на позицию.

Сознаюсь, что мне было очень неприятно думать о новой переправе через проклятое картофельное поле.

По дороге я окончательно убедился, что попавшая