Всеволод Бобров

Да, тренер оказался прав. Несмотря на возросший до предела темп, американцы сопротивлялись до конца. Но и они не устояли против скорости. Всё чаще защита допускает ошибки. Всё меньше в её игре бдительности. Вот идёт вперёд на полной скорости Бабич. И вдруг хорошо знакомым мне заученным приёмом оставляет шайбу. Бью. Шайбы не вижу: глаза слепит красный свет, вспыхнувший над воротами. Это было всё. То, чего мы не смогли сделать за весь матч, было сделано за последние минуты: забито ещё три шайбы. Победа — 4:0!

В раздевалке нас уже ждал тренер американцев Джон Мариуччи: “Это была лучшая игра, которую я когда-либо видел, — сказал он. — От души поздравляю!”».

Следует остановиться на том голе, который забил Бобров после оставления шайбы Бабичем. Всеволод вспоминал: «Евгений выполнил приём идеально быстро, точно и продолжал двигаться вперёд так, будто шайба ещё у него, заслоняя вратаря. В мгновение ока подскочив к шайбе, я произвёл молниеносный бросок в верхний, левый от вратаря, угол ворот.

На торжественном закрытии Игр, перед построением, Уиллард разыскал меня и, пожимая руку, сказал:

— Из всех голов, пропущенных мною на Играх, самый страшный был от тебя. Страшный потому, что мне показалось, ты разгадал мою слабость. Я очень не люблю верхний левый угол. Он — как проклятие...

— Я знал это, — сказал я ему. — Я следил за тобой всё время и увидел, что даже у такого вратаря, как ты, есть свои слабости.

— О, тогда этот бросок вдвойне ценен, — произнёс Айкола. И добавил: — Да, когда знаешь наши вратарские слабости, становишься сильнее. Верно ведь?»

Бобров всегда внимательно отслеживал игру вратарей. Анатолий Салуцкий подтвердил это наглядным примером: «Всеволод Михайлович отличался феноменальной, возможно, неповторимой наблюдательностью, если дело касалось оценки игровых ситуаций.

В 1949 году, когда сборная команда Советской Армии встречалась в товарищеском матче со сборной Польши, Евгений Бабич в первом периоде несколько раз по краю выходил один на один с вратарём, но никак не мог забить гол. В перерыве он пожаловался Боброву: “Ничего не могу понять! Не идёт шайба и всё! Кажется, всё сделал, а гола нет”.

Всеволод вместо сочувствия дал товарищу очень чёткий совет, поразивший Бабича:

— А ты обрати внимание, когда вратарь смещается в твою сторону, между его коньком и стойкой ворот образуется щель шириной сантиметров десять. Неплотно его конёк примыкает к ближней стойке. А шайба-то диаметром поменьше! Понял? Бросай туда, в эту щель, — и забьёшь. Не надо вратаря убивать броском, ты тихонечко, но точно... Понял?

Евгений Бабич воспользовался советом и наконец “размочил” польского вратаря. А в итоге советская команда победила со счётом 5:0».

Чтобы соблюсти историческую точность, скажем, что «размочили» поляка ещё в первом периоде, который завершился 3:0, и одну из шайб забил Бобров.

Если американцы могли только рассчитывать на благополучный для них исход в поединке нашей сборной с канадцами, то последние соперники советских хоккеистов сами являлись кузнецами своего счастья. Чтобы стать чемпионами, канадцам надо было выиграть с преимуществом в три шайбы. Сделать это им не удалось.

В этот раз под флагом сборной Канады выступала сильная команда «Китченер Ватерлоо датчмен» — двукратный обладатель Кубка Аллана.

В книге «Рыцари спорта» Всеволод Бобров вспоминал: «Накануне решающего поединка в одном из номеров отеля “Савой” шло собрание команды, серьёзный предстартовый разговор. Ребята высказывали своё мнение по поводу предстоящего. Одним из первых поднялся Юрий Крылов: “Основная ставка канадцев на силу. А мы, ребята, противопоставим им свой задор, свою волю. Дадим, одним словом, прикурить. Я лично от себя и от всей нашей тройки заявляю: мы их победим”».

Небезынтересный момент припомнил в своей книге «Мой друг хоккей» Николай Сологубов: «Предстартовая лихорадка охватила не только меня. А тут ещё соперники решили прибегнуть к психологической атаке. Незадолго до выхода на лёд канадцы вдруг усомнились в размерах клюшки Всеволода Боброва, заявив, что длина крюка его клюшки не соответствует принятым стандартам.

Пришлось прибегнуть к промерам. У Всеволода крюк клюшки действительно был несколько длиннее, чем следовало, однако по ширине он вполне соответствовал норме и проходил через контрольное кольцо. Помнится, за те минуты, что ушли на эту операцию, я был уже мокр, как мышонок, благополучно улизнувший от кошки».

Виктор Шувалов рассказывал: «Канадцы перед решающей игрой припугнули: шли мимо нашей раздевалки и колотили по двери клюшками. А на льду у каждого под глазами были нарисованы чёрные полоски. “Нашли чем устрашать”, — посмеивались мы. Но оказалось, они защищались так от солнечных бликов — матчи-то проходили под открытым небом».