Всеволод Бобров

Наиболее подробно ход событий изложил Анатолий Салуцкий: «Сначала с поля унесли Григория Ивановича Федотова. Перед игрой прошёл дождь, земля была влажной, а Федотов не учёл этого и хотел применить один из своих коронных финтов — с поворотом корпуса резко убрать под себя мяч. Но, видимо, шипы его бутс очень глубоко вонзились в сырую землю, подошва оказалась словно приклеенной к полю. Между тем Григорий Иванович уже развернулся всем телом. В итоге — разрыв коленных связок.

А через несколько минут несчастье произошло с Всеволодом Бобровым.

Его персонально опекал защитник Николай Махиня, который никак не мог справиться со стремительным армейским форвардом: киевляне проигрывали 0:3. И в один из моментов, когда Бобров в очередной раз обвёл своего опекуна и готовился напрямик рвануться к воротам, обозлённый защитник... прыгнул ему на пятку. Это хорошо видел находившийся поблизости Валентин Николаев.

Бобров как всегда изо всех сил уже рванулся вперёд, но его нога оказалась припечатанной к земле. Коленный сустав не выдержал такой колоссальной нагрузки, Бобров потерял сознание.

Так “сломали” одного из самых выдающихся футболистов нашего времени...»

Аксель Вартанян, полностью приняв ту же версию произошедшего, задался вопросом, почему центральные газеты, словно под диктовку, произносили одну и ту же нейтральную фразу: «Федотов и Бобров покинули поле из-за повреждения ноги». Киевский корреспондент «Советского спорта» Ковалевский убеждал читателей: «Федотов, принимая мяч, повредил колено, а Бобров во время дриблинга также растянул себе ногу». Создалось впечатление, будто футболисты сами виноваты в случившихся травмах.

Пытливый Вартанян увязал это с тем, что пятью днями ранее в Ленинграде состоялась настоящая битва между местным «Динамо» и «Торпедо». В ходе её многие игроки получили серьёзные травмы, а ленинградец Аркадий Алов прыжком двумя ногами в опорную Александра Севидова лишил 24-летнего форварда автозаводцев возможности продолжить игровую карьеру.

Это выплеснулось на страницы печати, а писать о грубости спортсменов вновь, спустя считаные дни, в советской прессе сочли чрезмерным.

В спортивной среде по поводу случившегося в Киеве ходили разные слухи. Известному фехтовальщику Давиду Тышлеру запомнилось утверждение, что Боброва «сломали» за деньги...

Высказал свою точку зрения и друживший с Всеволодом Евгений Кравинский, который ссылался на самого Боброва: «Пресса утверждала, что обоим армейцам нанёс травмы защитник киевлян Лерман, но всё обстояло несколько иначе.

С Федотовым действительно было столкновение, и Лерман очень сильно зацепил за ногу Федотова, нанеся ему тяжёлую травму.

Что же касается Боброва, то его никто не трогал, просто он очень неудачно повернул ногу, и как он сам мне рассказывал, буквально взвыл от боли в колене — это был его первый мениск».

В этом пересказе важно признание Боброва в том, что причиной травмы стало его собственное неудачное движение. А с Лерманом Боброву значительно позже предстояло ещё одно свидание, которое ему запомнилось...

Налицо два диаметрально противоположных мнения. Салуцкий говорит, что Федотов получил травму сам, а Боброва травмировал соперник, Кравинский — с точностью до наоборот.

Заметим, что Салуцкий сгустил краски, говоря о травме Федотова. Случись у того разрыв связок, через три недели он не смог бы выйти на поле, как это произошло в действительности. Вероятно, это был надрыв.

Здесь стоит задержаться на фамилии грубияна. Долгое время считалось, что травму Боброву нанёс Николай Махиня. Автору книги остаётся только досадовать на себя: в 1986 году, когда в Москве по случаю полувекового юбилея первого клубного чемпионата страны собрали его участников, в организационной суете мне не пришло в голову выведать у Николая Борисовича подробности того киевского матча.

Уже в ту пору, когда Россия и Украина стали отдельными государствами, киевский журналист Артём Франков провёл своё расследование и подтвердил, что злоумышленником, который травмировал Боброва, был всё-таки Махиня. А вот Абрам Лерман вряд ли мог быть к этому причастен, поскольку первый круг того чемпионата отыграл в нападении.

Нисколько не пытаясь обелить в той ситуации Лермана, за которым неспроста закрепилась репутация «костолома», следует напомнить, что в 1947 году он вместе с ЦДКА выезжал в турне по Чехословакии. Вряд ли армейские руководители пригласили бы в команду игрока, который намеренно нанёс травму их ведущему футболисту.

Впрочем, свой «фирменный стиль» Абрам Лерман демонстрировал и дальше — даже в матчах ветеранов. Ленинградский форвард-виртуоз Пётр Дементьев в своей книге вспоминал о событиях турнира ветеранов 1958 года: «Встреча с киевлянами за третье место завершилась для меня сильнейшей травмой. Я сидел на трибуне, играть не хотелось, так как плохо себя чувствовал. Но меня упросили выйти на поле — товарищи проигрывали. Я вышел во втором тайме. Принимал головой низколетящий мяч, и бывший партнёр по киевскому “Динамо” Лерман грубо атаковал меня, сломав мне ногой ключицу».