Всеволод Бобров

Было в арсенале у Аркадьева и одно чрезвычайно интересное упражнение, благодаря которому и крепились наши физические возможности — игра 4x4 на полполя без ворот в два касания. Сколько же мы пота в этой игре пролили!»

В книге «Тактика футбольной игры» Борис Андреевич сравнивал игру бывшей и нынешней команд: «Команда московского “Динамо” играла по преимуществу длинными продольными и косыми пасами, стараясь вывести своих быстрых нападающих прямо по центру на ворота противника или неожиданным перекидом мяча с одного фланга на другой передать мяч незакрытому партнёру у ворот противника.

Игра проходила в широком и быстром движении игроков и длинных посылах мяча. Атакуя широким и глубоким фронтом, динамовцы заставляли защиту противника растянуться и расслоиться, создавая разреженную среду защищающихся игроков, в которой быстрые, широко передвигающиеся нападающие особенно эффективны.

Когда мячом владел игрок “Динамо”, его партнёры рассредоточивались.

Во время матчей с участием московского “Динамо” на поле всегда бывало просторно, а потому атаки динамовцев были остры, опасны, но недостаточно прочны, то есть эпизодичны.

Команда ЦДКА играет преимущественно пасом на соседа. Её передачи коротки и быстры. Игроки в противоположность динамовцам не разбегаются от мяча, а концентрируются у него.

Атаки ЦДКА не прекращаются с потерей мяча, так как некоторая кучность нападения позволяет сразу же начать борьбу за потерянный мяч, что в целом создаёт устойчивый напор и территориальное преимущество команды над противником в течение игры.

Если динамовцы для длинной и точной передачи обрабатывают мяч, то игроки ЦДКА больше играют коротким пасом в “одно касание” с обводкой, которой великолепно владеет большинство игроков команды».

Николай Старостин признавался: «Точно так же, как я считал для себя невозможным пропустить хотя бы одну игру Григория Федотова, всегда нетерпеливо, с предвкушением чего-то нового, стремился на каждое выступление Аркадьева на тренерских конференциях, изучал его статьи, учебник. Культурный, дальновидный человек, ему очень многим обязан наш футбол!»

При всех хвалебных отзывах Старостина-старшего об Аркадьеве в их воззрениях на тренерскую деятельность были существенные различия. Николай Петрович ратовал за демократическое управление командой, коллегиальность, полагая тренера координатором, ответственным за выполнение решений, принятых сообща. «Верховным органом» в команде ему виделся тренерский совет.

Аркадьев же при всей своей демократичности, внешне кажущейся мягкости категорически отказался от наличия тренерского совета ещё в «Металлурге».

Вновь предоставим слово Льву Филатову: «Мне легко предположить, что многие люди, как и я, испытывали на себе обязывающее влияние Аркадьева и изумлялись этому влиянию, потому что ничего похожего в футбольной среде встречать не доводилось. В этой среде Аркадьев был фигурой неожиданной, пришельцем, странником. Рафинированный интеллигент — это для футбола, наверное, излишняя роскошь. Но раз уж такой человек объявился, залетел, им гордились.

Его тонкая духовность была помечена и выделена как украшающая редкость. Но она оказалась плодоносной, что сделало Аркадьева фигурой выдающейся, единственной в своём роде...»

Леонид Горянов в своей книге «Характер чемпионов» привёл слова Григория Федотова из его статьи, озаглавленной «О любви к футболу», которая была опубликована в газете «Советский флот»: «На всю жизнь я сохранил чувство большой признательности к моему первому учителю и тренеру — Борису Андреевичу Аркадьеву. Этот душевный, очень интеллигентный в лучшем смысле этого слова человек научил меня не только по-настоящему играть в футбол, но и по-настоящему любить его».

Вероятно, появилась эта статья в те годы, когда понятие «интеллигентность» было не в чести, потому и потребовалось уточнение — «в лучшем смысле этого слова».

Для книги Татьяны Любецкой о братьях Аркадьевых Всеволод Бобров рассказывал: «Я не представляю своей жизни без Аркадьева. Он для меня не просто тренер, и даже слово “наставник” не вмещает всего того, что значит для меня Аркадьев. Это и школа, и уроки футбола, и университет культуры — всё на свете. И если я совершал какие-то ошибки в своей жизни, — а я их совершал, то, значит, мало учился у Бориса Андреевича.

Что касается футбола, то тут я на многое смотрел его глазами, но это вовсе не значит, что видел всё то, что видел он. Для этого нужно быть Аркадьевым.

Помню однажды, после одной из напряжённых игр ЦДКА и “Динамо”, Федотов сказал нам в раздевалке: “А что было бы, если бы Борис Андреевич остался в фехтовании?” Это была полушутка-полувопрос. Все мы относились к фехтовальному прошлому Бориса Андреевича как к какому-то недоразумению. В самом деле, казалось нам, ну что может быть общего у такого крупного футбольного тренера, как Аркадьев, с фехтованием? Но когда Григорий Иванович задал этот вопрос вслух, мне, помнится, стало как-то не по себе — действительно, как сложилась бы наша судьба, если бы Борис Андреевич застрял в фехтовании?»