Всеволод Сергеевич Семенцов и российская индология

даже ради владычества над тремя мирами —

тем более ради [приобретения] земли!

36. Что за радость нам будет от убийства сынов Дхриташатры?

Лишь грех, о Джанардана, приобретаем мы, поразив этих насильников.

37. А потому мы не смеем убивать сынов Дхриташатры с [прочими] родичами;

разве мы сможем радоваться, родных убив, о убийца Мадху?

38-39. Если даже эти не видят — они, чей ум поражен алчностью, —

зла, приходящего от истребления рода, и преступления в предательстве друга,

то как же мы не поймем, что должно от этого греха отвратиться?

Ведь мы различаем зло, происходящее от истребления рода.

40. При истреблении [мужчин] рода гибнут вечные родовые законы;

когда погиб закон — род весь одолевается беззаконием.

41. Когда одолевает беззаконие, Кришна, развращаются женщины рода;

если же женщины развращены — о Вришниец! — возникает смещение варн.

42. Варн смешенье — к аду [приводит] и губителей рода, и сам род;

ибо падают их [ушедшие] предки, лишенные приношений воды и жертвенных клецек.

43. Рода убийц злодеянья эти, виновников смешения варн

законы каст губят, а также вечные законы рода.

44. Лишившись своих родовых законов, о Джанардана,

в аду непременно поселяются люди — так слышали мы от предков.

45. О горе! Великий грех совершить замыслили мы,

Ибо собрались убить своих родных из-за жадности к царству и усладам.

46. Если даже меня, безоружного, не оказывающего сопротивления,

убьют в битве, с оружием в руках, сыны Дхритараштры, —

это будет для меня безопаснее.

47. Так промолвив, Арджуна среди битвы опустился на сиденье колесницы,

разбросав лук и стрелы. Ум его был поражен страданьем.

Глава II

Санджая сказал:

1. Ему, столь исполненному жалостью, с помутившимися, полными слез глазами,

скорбящему, — Убийца Мадху сказал такое слово:

2. Благой Господь сказал:

Что это за слабость в битве с тобой приключилась?

недостойна она ария, не ведет к небу, бесславит она [тебя], Арджуна.

3. Евнухом, Партха, не будь! Не это тебе подобает.

Жалкую слабость сердца отбросив, вставай [на битву], Врагов Губитель!

Так сидящего Партху словами «Откуда [= что это за] приключилась с тобой эта неуместная скорбь?» упрекнув, Благой Господь сказал: «Ее, эту скорбь, возникшую в битве, мудрому неприличную, противную миру высшему (или: „миру иному“), бесславную, крайне жалкую, порожденную слабосердечием, вполне отбросив, вставай на битву!» (1–3).

4. Арджуна сказал:

Стану ли Бхишму и Дрону, о Убийца Мадху, я в битве

стрелами поражать, почитанья достойных, о Врагов Убийца?

5. Ибо, не убивая учителей досточестных,

лучше уж здесь, в этом мире, милостынью питаться,

убив же этих учителей, ищущих своей пользы,

я стал бы вкушать услады, окропленные [их] кровью.

И вновь Партха, смущенный жалостью, и любовью, и страхом [неразличения] должного и недолжного, Высшего Блага, указанного Господом, не ведая, говорит: «Как же я стану убивать Бхишму, Дрону и прочих учителей досточестных? Более того: убив их, сверх меры привязанных к усладам [царства], их же кровью окропив принадлежащие им блага, — как смогу я вкушать эти услады, восседая на троне того иль иного?» (4–5).

6. Что же из двух тяжелее — не знаем:

мы ль победим или если они победят нас;

те, убивая которых мы отвратимся от жизни,

они стоят перед нами, сыны Дхритараштры.

7. Жалостью злой все мое существо убито,

смутился мой ум [мыслью] о долге. Тебя вопрошаю:

Что будет [мне] благом? Скажи это определенно.

Твой ученик я! Спаси меня, к тебе припавшего!

«Итак [говорит Арджуна], сыновья Дхритараштры, начавшие эту войну, напав на твоих, [о Кришна, друзей и родичей], отвратившихся от действия, убьют их? Пусть. Для нас, распознающих должное и недолжное, лучше погибнуть от их руки, чем, убив их, получить беззаконную победу; так мне кажется». Проговорив это, весьма жалкий, он сел у ног Господа со словами: «Скажи мне — ученику твоему, под Твой покров прибегшему, — определенно, что есть для меня благо?» (6–7).

8. Ибо я не предвижу, что могло б успокоить

мою боль, иссушающую чувство.

Когда я достиг бы цветущего, прочного

царства на земле иль даже владычества над богами.

9. Санджая сказал:

Так сказав Хришикеше, Гудакеша, врагов губитель,

«Не буду сражаться!» — промолвил Говинде и погрузился в молчанье.

Итак, обратив свой взор на Партху, прибегнувшего к Его покрову вследствие желания познать дхарму (должное) и мнящего адхарму в битве, которая есть высшая дхарма для кшатриев, впавшего в безумие действием неуместно нахлынувших на него жалости и любви, Господь подумал: «Его ослепление не исчезнет без знания сущности Атмана, а также без знания о том, что война, лишенная привязанности к плоду, есть средство достижения Атмана»; [поэтому] Господь, Высший Пуруша, преподал духовное наставление (адхьятма-шастра). По этому сказано [ГИАС, 5]:

«Ради Партхи, припавшего [к Господу], смущенного мыслью о дхарме и адхарме

и неуместной любовью и жалостью, совершено преподание наставления».