Всевышний

— Предположим, — сказал я, — что вы врач и пытаетесь лечить меня, рассказывая бог весть какие истории, но предположим, что вы и вправду ведете незаконную деятельность, что вы хотите прибрать меня к рукам, что что-то сломалось в этой стране, что болезнь стала вашим соумышленником; предположим, что вы оригинал о двух лицах. Если вы надеетесь успешно противостоять государству, не больны ли вы на самом деле? А если вы больны, все, что вы якобы делаете, не просто ли это марево, не знак ли того, что вы увязли? Но если вы — действительно отклонение, то есть чужды государству, то само государство — всего лишь обманка, построенная на лжи и лицемерии, и вы правы, вы боретесь за бóльшую справедливость, за подавляемую и несчастную истину; но если вы правы, вы все равно лишь инструмент государства, его рьяный, хотя и отвергнутый служитель, который претерпевает свое отторжение законопорядком, чтобы заставить закон жить и торжествовать; а если вы — этот служитель, то тогда служитель и мой, вы служите мне, заботитесь обо мне, и не имеет значения, как настоящий врач или врач без мандата — или заблудший, который ищет у меня гарантию своих грез. Я висельник на гвозде, и гвоздь этот — истина. И теперь я задыхаюсь, и никто меня с этого гвоздя не снимет, ни вы, ни кто-то другой: вот о чем напоминает мне эта бумага.

— Вы действительно принимаете меня за маньяка?

— Я раскачиваюсь в надежде выдернуть гвоздь, только и всего. Вы его слышите? — сказал я, указывая на стенку. Я еще никогда не слышал подобного кашля: кашель надтреснутый и как бы ложный, болезненный, как будто раскашлялся не больной, а сама болезнь.

Он замер в задумчивости перед стеной. «Я знаю его уже двадцать лет, — сказал он. — У меня не было лучшего товарища. А теперь, что он теперь? Скелет на кровати!»

— И если я останусь, что будет со мной?

— Не волнуйтесь. Время от времени я буду вас навещать. Все будет хорошо. Пока что, — добавил он после секундного колебания, — я прошу вас только об одном: когда вам захочется писать, пишите все что угодно, все, что взбредет в голову, даже пустяки.

Я посмотрел на него.

— Не доверяйте мне, Буккс, прошу, не доверяйте мне.

Он дружески попрощался со мной и распахнул дверь.

— Постарайтесь поспать. Медсестра придет позже.

VII