Вся Андрэ Нортон в одном томе

Если бы она только смогла уговорить Идайзи проверить их!

Она вперила взор в блок слева от нее, будто одной волей могла повлиять на его секрет, чтобы добыть свободу.

Исключительно волей! Память Ашаки отозвалась еще одним фрагментом. К несчастью, фрагментом, на котором она ничего не могла построить. Она знала только, что Ашаки сама однажды была очевидцем такого искусства, как телекинез.

Однако он осуществлялся несколькими адептами, действующими совместно, соединив свои силы. И это не было широко распространенным.

Она закрыла глаза, чтобы блокировать «здесь» и «сейчас», лучше уловить любой намек из этой второй и искаженной памяти. Кое-какие подробности настолько ясны, что она была в состоянии поверить, что сама совершала такие действия. Другие... они становились смутными, расплывались, когда она пыталась сосредоточиться на них. Можно было подействовать на мозг животного, взять его под контроль, заставить выполнить какое-нибудь дело в пределах его физической способности. Но подобное обращение с другими жизненными формами нельзя позволять. Ибо всякая жизнь должна быть почитаема, и человек не должен превращать в рабов любые виды животных. К тому же где в этой комнате нужно найти что-нибудь, на что она могла оказать воздействие, если бы обладала возможностью это сделать?

Где?..

Талахасси напряглась. Это... это «присутствие» — имя которому было Акини — оно вернулось. Она открыла глаза и взглянула на клетку с жезлом, над которым вновь парило оно.

Однако... Акини — оно — был не один!

Она не могла этого видеть, только чувствовала, что в настоящий момент здесь находится более чем одно «присутствие». Она наблюдала, не делая движений, едва осмеливаясь глубоко вздохнуть.

— Акини... — Талахасси облизнула губы, произнеся имя вслух.

Наступило что-то вроде неподвижности — как будто то, что она не видела, застыло, внимательно слушая, потому что теперь эти «присутствия» были сфокусированы на ней.

— Акини. — Она снова произнесла имя, и на этот раз ее услышали.

Неожиданно на нее обрушился поток возбуждения, как волна накатывается на утес, — гнев, страх — но не по отношению к ней. Нет, эта эмоция захлестнула ее, чтобы поглотить, только потому, что она присутствовала здесь и каким-то образом установила ниточку контакта с личностью, которая ее породила.

Но контакт казался целиком односторонним. Хотя это — Акини — знало ее или отвечало, как она полагала, за то, что случилось, оно не могло совершать какие-то действия.

За исключением того, что в воздухе возникло завихрение, смутно различимое очертание, дух — подобно туманному силуэту с каплевидным расширением вместо головы, руками-хворостинками, такими же ногами, цилиндрическим телом...

Это извивалось, как будто стараясь установить то, что было намеком на ноги, на пол, однако оно колебалось и расплывалось. Но, как бы то ни было, оно каким-то образом могло контролировать свое перемещение до такой степени, что приблизилось к передней части ее клетки.

Опять эмоции: мольба, беззвучный крик о помощи.

— Акини. — Она призвала все свое самообладание, так как колеблющееся существо вызывало у нее нарастающий ужас, и принудила себя глядеть на него. — Я пленница... я не могу помочь тебе... сейчас.

Оно — он — понял?

Он явно пытался удержать хотя бы ту слабую видимость, которой обладал. А потом одна из рук-хворостинок начала удлиняться, вбирая в себя паутиноподобное вещество, из которого он весь был сформирован, до тех пор пока перед ней в воздухе не заскользили беспокойные кольца того, что, возможно, было гигантской змеей — с очень тонким, но длинным телом.

Оно образовало петлю вокруг клетки, из которой Талахасси следила за ним широко раскрытыми глазами. Она уже была способна частично принять духа, которого увидела сначала, но это было нечто другое, и оно по-прежнему растягивало свою субстанцию, утоньшая и утоньшая ее, до подобия нитей.

Конец нити висел в воздухе перед ограждением клетки.

Талахасси вскинула руки к лицу. Она знала, что сейчас должно произойти. Теперь нить старалась проникнуть между проволоками смертоносной ячейки! Добраться до нее! Она потеряла самообладание и, вскрикнув, уткнулась лицом в колени, обхватив руками голову сверху, чтобы защитить ее — хотя защиты не было, она была убеждена, что не сможет противостоять тому, что сейчас тянулось к ней.

Произошло соприкосновение, холодное, вызывающее покалывание, на руке чуть выше запястья, где нить встретилась с ее плотью. Она попыталась сжаться еще сильнее, в комок, тихо плача, ни о чем теперь не думая, кроме стремления спастись. Затем... нить исчезла!

Талахасси не нужно было поднимать глаза, чтобы осмотреть лабораторию, она и так знала. Разрушение нити было ментальным, а не физическим действием. На мгновение она даже обрадовалась его уходу, своему спасению — хотя не могла бы сказать, по какой причине страшилась его.

Раздался звук открываемой двери. Возвращается Идайзи?