Вся Андрэ Нортон в одном томе

У нее была дилемма и ни одного указания относительно того, куда ее может привести каждое направление. Здесь не было ни звука, тем не менее Ашаки решила, что тут какая-то необычная пустота, как будто все то, что до этого составляло жизнь, какой она ее знала, замерло.

Налево... направо... Ее голова поворачивалась, в то время как она искала какой-нибудь знак относительно того, какой путь приведет ее назад, к знакомой ей жизни. В конце концов, она повернула направо, держа жезл и Ключ перед собой, чтобы лучше освещать себе дорогу, и тронулась в путь.

Глава двенадцатая

Кроме двери лаборатории, никаких других проемов в стене не было. К тому же коридор сузился. В нем было очень темно, и Талахасси начала ощущать какую-то странную депрессию. Она, возможно, приближалась к очень древней гробнице, которую живые не тревожили в течение длительного времени. Затем коридор внезапно завершился рядом ступенек, ведущих вниз, в еще более непроницаемый мрак далеко за пределами проникновения сияния жезла и Ключа.

Итак, ее выбор оказался ошибочным. Ей следовало бы пойти влево, а не вправо. Могла ли она вернуться, или, возможно, ее бегство уже обнаружено?

Талахасси сильно устала, несмотря на энергию, которую получала от талисманов. Длительное недоедание усиливало слабость. Продолжать путь вниз, в эту тьму, было безрассудством. Назад...

Она медленно повернулась, посмотрела назад. Тотчас же до нее донесся звук. Шарканье обутых в сандалии ног, отраженное от стен, тогда как ее собственные босые ноги не производили никакого шума. Мелькнула вспышка света — хотя очень кратковременная и отдаленная. Кто-то рывком растворил дверь лаборатории. Она оказалась в ловушке: с темным спуском, как единственным путем для бегства. Хасти!

Ее сердце застучало быстрее. Она не могла даже предположить, какое неизвестное оружие он может иметь в своем распоряжении. Что он станет разыскивать ее, Талахасси ничуть не сомневалась. Однако было кое-что...

Собрав все свое самообладание, сдержав дрожь в руках, она обратила лицо к этой далекой двери, подняв Ключ и жезл, и стала манипулировать ими в воздухе, натягивая невидимые силовые линии, произнося при этом шепотом Слова Власти.

Итак, пусть приходит. Он познакомится кое с чем, что, возможно, не поймает в ловушку его тело, но нанесет удар по разуму, пусть даже и чуждому.

Потом, с дурным предчувствием, она начала спуск. Коридор наверху производил впечатление сухого и прохладного, но по мере того как она с большой осторожностью передвигалась от ступеньки к ступеньке вниз, холод становился промозглым. Воздух вокруг содержал налет сырости.

Новая Напата находилась на реке. Тянется ли этот лабиринт вниз, чтобы сблизиться с одним из тех мест, где река очень давно была ограждена и упрятана? Она прислушивалась не только к оклику сзади, но и ко всякому звуку внизу. То, что она сделала, чтобы заблокировать этот путь ради своей собственной защиты, истощило запасы энергии в жезле и Ключе. Теперь их сияние потускнело, освещая лишь чуть больше, чем одну ступеньку впереди. В ноздри неприятно ударили запахи сырости, гниения и чего-то тошнотворного, чему она не могла найти названия. Ступени по-прежнему вели вниз, в сердцевину мертвенно-зловещего пространства. Кто устроил этот путь и для чего он использовался в прошлом, она не могла себе представить. По крайней мере, Ашаки ничего не знала об этом.

Ступени вели вперед, ниже и ниже. Талахасси так устала, что дрожала всем телом. Только воля сохраняла ее разум ясным. Достаточно ясным для...

Она замерла, ноги стояли вплотную друг к другу на ступеньке, покрытой слизью, и высоко подняла голову.

— Акини? — Здесь снова было «присутствие». Нет, более чем одно! Они теснились около нее, как путники в безлюдной местности могли бы тесниться у лагерного костра, чтобы согреть руки. И притягивали их — талисманы!

Она права, один из них Акини. Но кто были другие? Если бы она только могла установить связь, узнать, в чем они нуждались. Их возбуждение оказывало физическое воздействие на ее разум, пускало корни в ее мыслях. Они были жаждущими.

Как ее собственный телесный голод грыз ее, так какой-то более сильный голод терзал их — голод, который концентрировался на том, что она несла. Они даже, похоже, не сознавали, что она находится здесь, их интересовало только то, что она имела при себе.

— Акини! — Она вновь попыталась позвать того единственного, которого могла назвать по имени.

«Дай... нам... жизнь».

Только пульсация мысли, столь слабая и отдаленная, что она едва могла уловить ее.

Жизнь? Разве жезл и Ключ могли означать жизнь для этих остатков личностей?

«Жизнь!» — Слово было не интенсивнее в этот раз, но более настойчивым.

Ашаки покрепче сжала талисманы. Ей казалось, что «присутствия» старались ухватиться за то, что она держала, вырвать их из ее рук. Однако они были слишком слабыми, чтобы сделать это.

Она глубоко вздохнула и затем ответила:

— Выведите меня отсюда, если можете... и я, используя Силу, также постараюсь дать вам жизнь!