Вся беда от стыда

Гориславская. Ты все грустна, друг мой, ты страдаешь; но успокойся: скоро конец всем этим страданиям. Я решилась идти за Мухоморова, и это решение... никто... разве один Всемогущий Бог переменит,

Виталина. Что с тобою сделалось? От чего вдруг такая перемена.

Гориславская. Ничего, все по-старому!.. И ты, и я дали свое слово; слово это должно быть ненарушимо. Дочь жида... понимаешь... не может быть за Леандровым. Павел Флегонтыч мой жених; я обручена с ним, он мною не гнушается... все, что он делал против нас, было из любви ко мне. Прости мне; без ведома твоего я писала к нему вчера и подтвердила вновь обещание принадлежать ему. Через неделю я буду его женой; ты должна меня благословить.

Виталина. Ты говоришь, как безумная. Что ж заставляет тебя решиться на эту жертву?

Гориславская. Все — отец, Леандровы, обстоятельства, которыми я тебя опутала, муки, на которые тебя обрекла... Пора положить конец!

Явление II

Те же и слуга.

Слуга. Леандров. (При этом слове смертная бледность покрывает лицо Гориславской; она садится за рукоделье к другому дивану.)

Виталина. Проси. (Слуга хочет идти и оглядывается.) С докладом? этого прежде не было. (Вслух.) Боюсь за тебя; ты на себя не похожа.

Гориславская. Ничего... Пройдет, и скоро.

Виталина. Что ж ты стоишь?

Слуга. Еще какой-то еврей пришел.

Гориславская(в сторону). Мой отец!.. (Вслух.) Веди его в мою комнату. (Слуга уходит.)

Явление III

Виталина, Гориславская и Леандров.

Гориславская(про себя). Славу Богу, еще не он.

Виталина(подавая Леандрову руку). Сколько дней не видались! Хорошо ли так забывать друзей?

Леандров. Что ж делать? Обстоятельства! Не мы, Господь управляет ими. Диковинные вещи творятся в свете! Вот, например, приехал сюда по просьбе сына, думал и то сделать, и другое, а вышло, как говорят нынешние, пуф! И теперь по просьбе ж сына еду в деревню.

Виталина(чрезвычайно смущенная). И скоро?

Леандров. Нынче, может быть, через час.

Виталина. Какая поспешность!.. Отчего ж ваш сын так скоро гонит вас отсюда?

Леандров. И он едет со мною. Признаюсь вам, пора, пора без оглядки из этой бестолковой Москвы! Здесь потеряешь совсем здоровье, рассудок. Обольщение, обман, личина на каждом шагу! Посмотришь на иное чудное творение: ангел во плоти, чудо в глазах, в звуке голоса; смотря на нее, сам делаешься как-то лучше; прозакладывал бы жизнь свою, что и душа такая же... А спустись в нее... (Останавливается.)

Виталина(с усмешкой). Я за вас договорю:

...«Ужасный
Крокодил на дне лежит.»

Благодарим вас за лестное мнение о московских жительницах. Кажется, вы на крокодилов женского пола намекаете.

Леандров. Виноват, не умею прикидываться; такова моя несчастная деревенская натура.

Виталина. Да с вами нынче страшно, Петр Сергеич! Вы сделались не по летам каким-то Чацким, каким-то Чайльд-Гарольдом. Хоть мы и.не можем принять на свой счет ваших сатирических выходок... ангелов в нашем доме нет, все простые и очень простые смертные, непохожие на портрет, который вы так художнически рисовали... но, кто ведает? вы можете войти в более красноречивое, более наивное исступление, и нас, старых друзей, не пощадить. И потому скажу вам откровенно: вы прекрасно делаете, что едете. Авось деревенский воздух вам поможет.

Явление IV

Те же, Сергей Петрович и Ипполитов. Вошедшие раскланиваются.

Леандров. О, мы и здешним исцелены от многих душевных недугов! Да вот и моя молодежь пришла проститься с вами (встает) и вместе со мною поблагодарит вас и Наталью Ивановну за все ласки ваши, за дружбу.

Виталина. Не говорите о дружбе, Петр Сергеевич; это слово нынче, в устах ваших, горькая насмешка на нее.

Леандров. По крайней мере, не мы виною, что она так кончится.

Виталина. Настоящая дружба не обвиняет слепо, без сильных доказательств, без оправдания.

Леандров. Есть проступки, для которых лучше не спрашивать оправданий: свидетельство глаз не обманывает.

Виталина. Странные загадки?

Леандров. В вашем доме все тайны.

Виталина. Есть только одна, семейная тайна; она не мне принадлежит, и потому для меня священна. Впрочем, на расставанье, за себя и Наташу, искренно прощаем вам обидные намеки; вы когда-нибудь в них горько раскаетесь:

Сергей Петрович (Ипполитову, тихо). Хотел бы говорить, хотел бы излить всю горечь негодования, но... посмотри на нее... как она переменилась в два дня! Это было бы душегубство.