Вся фигня – от мозга?! Простая психосоматика для сложных граждан

Никто не говорит о словесной вседозволенности. Но повторяем, запрет только тогда полезен для развития, когда исходит изнутри психики, от нашего родного Сверх-Я. Психика эволюционно натаскана искать эффективные и относительно безопасные комбинации самоограничений и самопотаканий. Внешний запретитель не считается и не хочет считаться с нашей психической структурой. Он нагло вырезает кусок из спектра означающих — а дальше означайте как хотите.

И возникает уже знакомый застой либидо в районе представлений, лишенных доступа к словесному выражению. А потребность как удовлетворять будем? Как будет рассчитываться с экономикой либидо? Как-как, натурой! В смысле, психосоматикой. Тело, пронизанное потоками беспокойного либидо, демонстрирует всё богатство немой речи^{67}.

Язык тела универсален, прост, понятен всем. А если в телесную речь добавить крепкие симптоматические выражения, то слушатели никуда не денутся. Будут смотреть на чужие симптомы и испытывать катарсический резонанс. В этом состоит вторичная выгода от психосоматических проблем. Пусть цена высока, но и эффективность обеспечена.

Здесь уместно вспомнить рассказ одного знакомого судмедэксперта, который ни в какого Фройда не верит. В выходной день он сидел в кафе и наслаждался весенней погодой. Как вдруг за соседним столиком некая дама измождённого вида (как после недельной диеты) стала жадно расправляться с куском торта. Как признался врач, эта картина компульсивного переедания произвела на него очень сильное впечатление. Ему «так не плохело, когда работал с трёхнедельным трупом беременной».

Фразу «почему творит непотребство другой, а стыдно мне» можно часто встретить в интернете. Это наша природная склонность к эмпатии, необходимая для социализации. Когда герой видео после неудачного трюка получает удар в причинное место, многие мужчины-зрители беспричинно ощущают психофизическое эхо этой боли. О чём радостно сообщают в комментариях.

Ещё охотнее эмпатизируют неопытному оратору, который вынужден выступать перед важной (или критически настроенной) публикой. Мы испытываем буквально физический дискомфорт, когда чиновник с трясущейся бумажкой, сухостью в горле и кашей во рту пытается отчитаться перед Президентом. И хотя мы понимаем, что это у докладчика не во рту каша, а в финансировании дыры, мы всё равно сочувствуем! Потому что психика интересуется в первую очередь аффектным фоном, а не информацией и политическим контекстом. Мы можем владеть информацией о том, что наш друг простыл, но всё равно першение в его горле будет вызывать у нас желание откашляться.

Ну и конечно, любимый пример всех психоаналитиков — истерички. Непонятно, почему истерию выделили в отдельный диагноз и изучали с особой тщательностью? Что, все врачи были настолько гениями, что предвидели главную роль истерии в развитии психоанализа? Нет. Все врачи были настолько мужчинами. Они попросту не могли спокойно пройти мимо истерических конвульсий — телесные пируэты пациенток были словно скопированы с интимных фото (которых тогда ещё не придумали). Забавно, что на это обратил внимание только Фройд. Шарко (со товарищи) ничего эротического за истеричками не замечал. Или не хотел замечать. Ещё одна монета в копилку теории вытеснения.

Женщины, в силу своей природной мудрости и интуиции, быстро догадались скопировать у истеричек эту коммуникативную технологию. Так появились высокие каблуки, угол наклона спины к ягодицам в 45 градусов и прочие прелести. И дело тут не столько в стройных ногах и прочих пропорциях тела, а в мышечном тонусе. Из нескольких пар женских ножек выигрывают не длинные или «без лишнего», а достаточно рельефные, чтобы продемонстрировать напряжение икроножных мышц. И те мучения, на которые идут женщины при ношении обуви с высоким каблуком, — не ради «удлинения» ног, а ради мышечного тонуса.

Психоаналитический и литературный памятник женским ножкам — это «Градива» Йенсена и её последующий разбор Фройдом^{68}. Там привычка героини высоко поднимать ступню при ходьбе произвела такое впечатление на главного героя, что тот до конца повести бросался из невроза в галлюцинаторный психоз, из психоза в криптомнезический сон, из криптомнезии ещё куда-нибудь.

Спокойно, спокойно, это хорошо, что вы знаете, в каких жизненных ситуациях уместно напряжение икроножных мышц. Мы всё-таки про коммуникацию и про либидо. Тела других людей также представлены в нашем Я. Чем интереснее нам какой-то человек, тем вообще более густая сеть представлений ему (ей) посвящена. Когда мы замечаем, пусть бессознательно, что группа мышц у неё излишне напряжена, психика автоматически отражает этот факт. Отражение происходит элементарно — к нужным представлениям подводится либидо (тут даже думать не надо). Собственно, всё! С точки зрения женщины цель коммуникации достигнута, в вас вызван прилив либидо к нужным представлениям и местам. Что, кто-то наивно полагал, что цель такой телесной речи в завлечении вас в постель? Да кому вы там нужны.