Вся история Фролова, советского вампира

Она пробовала расспрашивать, но он отвечал жестами и междометиями. Вообще не похож на других мужчин. После него городские , с которыми она была знакома, казались такими неестественными, деланными. Он же ничего не изображал, но все жесты, слова – довольно краткие и скупые – так прямо и непосредственно выражали его чувства, что казались красивыми, полными обаяния. И на простого деревенского мужика он был тоже не похож: стройный, прямой, гибкий, идет, едва земли ногами касается. Акробат? Танцор? Вообще, кто?

Она сказала:

– Мы уезжаем через неделю. Ты приедешь ко мне?

– Нет, – ответил он.

– Почему?

– Мне пока нельзя далеко уходить. Мне надо тут быть.

– У тебя дела? Чем ты вообще занимаешься? – получался такой ненавязчивый веселый и нежный допрос.

– Я днем сплю.

– Почему?

– Потому что я ночью не сплю.

– Ты сторожем работаешь? Стережешь что-то по ночам?

– Я ничего не стерегу.

– А почему ты не спишь?

– Я не могу ночью спать. Ты засыпаешь, а я не сплю.

– Почему ты ночью не спишь, у тебя бессонница? – спрашивала Иевлева.

– Нет. Я сплю днем. Ты ночью спишь, а я – днем, – пытался по мере возможности объяснить он.

– Я тебе таблетки дам, ты уснешь.

– Я без таблеток усну. Но потом, когда солнце встанет.

– А когда же ты работаешь? Не можешь же ты только по ночам ходить, а днем спать. Где ты работаешь, где живешь? Кто ты по профессии?

– Счетовод.

– Как-то ты не похож на счетовода, – засомневалась Иевлева.

– Я уже не работаю, – пояснил он.

– Почему?

– Меня уволили.

– По какой причине?

– Таких, как я с работы увольняют.

– Но почему? – не унималась Иевлева.

– У меня документов нет. Без документов нельзя, -

– А где же твои документы? –

– Участковый забрал.

– Так пусть он отдаст!

– Он не может отдать. Он в район послал.

– А почему он забрал твои документы? Я к нему завтра пойду. Он, как миленький, отдаст, – пообещала Иевлева.

– Он не отдаст.

– Да что ты такое сделал, что у тебя документы забрали, – абсурд раздражал ее.

– Тебе участковый сказал.

– Да перестань. Участковый какую-то ерунду говорил про вампиров. Стыдно слушать. Бред какой-то, – отмахнулась она.

– Ты ему не поверила?

– Я в психушке не лечусь, чтобы в такое верить. Сказки эти пусть местным бабкам рассказывает.

– Участковый за нами ходил каждую ночь, пока солдата не подстрелил. Он за тебя боится. Из-за меня. Он однажды пришел, когда ты спала. Видел тебя голую. С тех пор успокоиться не может. Только о тебе и думает. Так его прихватило, как пацана в семнадцать лет. Он, когда тебя видит, портфель держит перед собой и на лавку садится. А потом еще сидит, ждет, когда можно будет встать и идти. Не пойдешь же так по улице, люди кругом. Он боится, что я с тобой сделаю что-то плохое. И хотел меня застрелить, чтобы тебя спасти. Но у него в голове путается от такого состояния, и он ошибся, принял за нас других людей в темноте. И подстрелил солдата. А хотел – меня.

– Я не понимаю. Чего он боится? – недоумевала Иевлева.

– Он знает, кто я.

– Да кто ты, в конце концов?

– Он тебе говорил.

– Да брось. Не верю я в эти бредни!

– Как знаешь.

– Но ведь это неправда! – пыталась неуверенно спорить она. – Что за чепуха?! Ты не можешь быть мертвым, у тебя теплое тело. Мне только не рассказывай, что ты – мертвец. Я два года в мединституте училась. Я мертвецов видела.

– Да, конечно.

– Ты не беспокойся, – уговаривала, скорее, себя Иевлева, – я тебя силой на себе женить не стану. Не хочешь – не надо. Только мне эти сказки не рассказывай.

– Жениться я не могу, – сразу ответил мужчина.

– Ну и не надо, мне и так хорошо, – сказала Иевлева. – И потом не могу же я выйти замуж за человека, который ничего мне про себя не говорит, а только намёки какие-то дикие делает. Кто ты, в конце концов? Шпион, цыган, вор?

– Я не цыган, – только и сказал мужчина.

– Слава Богу, хоть это выяснили. Я о тебе знаю только, что ты не цыган.

– Ты не бойся. – продолжал мужчина – Я тебе плохого ничего не сделаю. Я не хочу. Я научился. Тебе же не плохо после меня?

– Плохо, – улыбнулась она, – мне хорошо с тобой, после тебя плохо и хорошо только опять с тобой.

– Я не про это спрашивал, – сказал мужчина, – Ну ладно. А этот твой друг, который вино пьет и руками размахивает, ему не плохо?

– А он тут причем? – удивилась Иевлева. – Ты же мужчинами не интересуешься, надеюсь?

– Это не то, что ты подумала. Но… он хорошо себя чувствует?

– Он алкоголик, – объяснила Иевлева. – Выдающийся поэт. Но тебе не соперник. Ты вообще вне конкурса.

– Конечно, – согласился он.

– Ну от скромности ты не умрешь, – улыбнулась Иевлева.

– Да, конечно не умру. Но это не то, что ты думаешь.

– А что?

– Если хочешь узнать обо мне, посмотри у него на левой руке на запястье и на левой ноге, на щиколотке…

– И что же я увижу? – спросила Иевлева.

Но вместо ответа она увидела его взгляд, и почему-то испугалась, и от этого испуга ее накрыла такая волна, что когда он вошел в нее, она опять чуть не потеряла сознание, и после этого опять провалилась в сон. И проснулась на своей кровати в общежитии. И стала думать, а не сходит ли она всё-таки с ума. Она даже не знала, как его зовут.

Глава 36. Осмотр тела поэта