Вся история Фролова, советского вампира

– Хрен я им дам боевые патроны. Мало ли что? Потом хлопот не оберешься. Мне бабка сказала, в нечистую силу стрелять нельзя. Только хуже будет. А у меня бабка… ей девяносто два года, а она в огороде копается, сама воду носит. Она болезни заговаривает, не верите? В прошлом году как поясницу схватило… – тут он увидел, что следователи слушают, кивают, но смотрят явно неодобрительно. Он смутился, – да… извините, товарищи.

Глава 47. Участковый делает Иевлевой предложение

В общем, никакой такой волнующей информации парторг от Иевлевой не получил. Ничего нового по сути дела не узнал. Разговор удовольствия не доставил.Он чувствовал тяжелую злобу, которая вызвана была беспомощностью. Но совсем ничего он не мог не предпринимать, поэтому звонил в райком и просил, чтобы патрульным, которых должны были прислать вечером в Усьман, выдали всё-таки боевые патроны, и проинструктировали о повышенной опасности.

Как же он хотел, чтобы вампира этого, суку такую, застрелили. Прямо мечтал об этом. Вот он сидит в своем кабинете, за окном темно. И вдруг звонит телефон, и ему говорят – застрелили, мол. Приводите эту Иевлеву на опознание.

От этих мечтаний парторга отвлёк Толян. Он зашел в кабинет без стука, от него воняло дымом. Он подошел прямо к столу, навис над парторгом и сказал, что хочет уйти в монастырь. Тут парторг потерял власть над собой.

– Да пошел ты к чёрту! – заорал парторг – К чёрту!

Так к нему прицепился это чёрт. Даже Иевлева в конце коридора слышала его крики.

Вообще она, получив новую информацию, что участковый обсуждал ее с парторгом, была удивлена очень неприятно. Она шла по коридору, там было много людей – бухгалтеры, счетоводы, бригадиры, технологи и зоотехники, агрономы и механизаторы. В самом центре этой толпы, но, очевидно, выделяясь из нее как чужеродное тело, стоял участковый с коробкой конфет.

– Разрешите в мой кабинет, – сказал участковый Иевлевой несколько деревянным голосом.

В кабинете участковый снял фуражку, вытер платком пот со лба, протянул Иевлевой конфеты и таким же скованным и неестественным голосом произнес:

Заметался пожар голубой,

Позабылись родимые дали,

В первый раз я запел про любовь,

В первый раз отрекаюсь скандалить…

Невозможно злиться на человека, когда он стоит с конфетами и декламирует про пожар голубой. И мужественный, но запевший про любовь участковый, Иевлеву совершенно обезоружил.

– Кто-то, может, и отрекается скандалить, а я не отрекаюсь. Вы зачем меня с парторгом обсуждали? – спросила она, но уже без раздражения.

– Я с парторгом про вас вообще не говорил, – растерялся участковый.

– Он мне сказал, что знает про мои отношения с Фроловым от вас.

– Вот, сука, извиняюсь, – смутился участковый и добавил, – а я вам тут стихи читаю!

– А откуда же он знает? – спросила Иевлева.

– Да ему фельдшер сказал, – догадался участковый. – Парторга комар в шею укусил, он расчесал до крови, потом сам испугался и пошел к фельдшеру спрашивать – то это или не то… ну вы понимаете. Вот ему фельдшер, наверное, про вас и рассказал.

– А зачем же он на вас ссылается? – удивилась Иевлева.

– А он догадывается, что я ему не всё говорю! – признался участковый. – Так он же, извините, партийный человек. Ему обязательно надо тумана напустить, иначе он спать не будет. Если ему фельдшер сказал, он на кого хотите укажет, только не на фельдшера. Ему моя Нинка нажаловалась, что меня с вами видели. Вот он на меня и указал, чтоб про фельдшера не говорить. А то ж это смех один – взрослый мужик из-за комариного укуса к фельдшеру идет…

– А зачем вы заявились вчера в медпункт? – продолжала Иевлева.

– Потому что я за вас боюсь, – оправдывался участковый. – Я везде за вами хожу, потому что мне страшно. Я не знаю, что он может сделать, я такого не видел никогда.

– Но вы же понимаете, кто он. Неужели вам не страшно за себя?

– А что он мне сделает? – расхрабрился участковый.

– Да ладно вам! Если его разозлить, всё что угодно может сделать.

– Ну страшно, конечно, – признался участковый, – но за вас страшнее!

– Не ходите за нами! – попросила Иевлева. – Ночь – это его время! Не ходите за нами ночью. Пожалуйста, я вас очень прошу.

Иевлева замолчала на секунду и, внимательно всмотревшись в его лицо, вдруг спросила:

– Что такое, вам плохо?

– Плохо! Выходите за меня замуж, Тамара Борисовна! – участковый как будто приводил последний решающий довод, который если не принять, то всё пропало.

Возникла пауза. Иевлева слегка онемела. Наконец, придя в себя, она проговорила:

– А как же ваша жена?

– Я разведусь, – решительно ответил участковый.

– А дети?

– Дети поймут. Вырастут и всё поймут.

– Мы слишком разные люди, – медленно проговорила Иевлева вслух. А мысленно она при этом повторяла слово «идиотка», имея в виду, естественно, саму себя.

– Мы слишком разные люди. Что я буду делать здесь? Или что вы будете делать в городе?

– В милицию пойду работать! – заявил участковый.