Вся история Фролова, советского вампира

Участковый теперь вспомнил это лицо и узнал его без бороды и длинных, спускающихся до плеч волос. Он смотрел в глаза монаху и понимал, что это конец ожидания. Участковый ждал и был готов, и вот теперь всё начинается. И он не один. Другие тоже видят, что беда идёт, и не оставляют его, и приходят на помощь. Ещё он подумал, что майор тогда про хутор говорил не зря.

– Бог тебя послал! Что есть – то есть. – Участковый полез было за сигаретой, но монах сказал:

– Воздержись, от тебя не убудет. А пришёл я тебе вот что сказать. Ты в Аксай поедешь, там в церковь такой человек приходит – ты его узнаешь, у него длинные седые волосы, зовут Степаном. Он тебе поможет во всём. Я не могу сюда приходить. Один только раз пришёл, и то с большим трудом. А Степан многое знает.

– А что случилось? – спросил участковый.

– Да ходит опять односельчанин ваш, – сказал монах. – Но пока только к военным ходит. Которые на Маныче стоят. А в селе в дома не заходит, спящих не трогает.

Участковый почувствовал, как по спине его прошла дрожь.

– Эти, к которым односельчанин ваш ходит, – продолжал монах, – они воины-шаманы. Но это ещё туда-сюда, полбеды. А есть другие военные, которые под землёй ходят, строят что-то. И это не полбеды, а от них может быть и вся беда. Они злые. И той женщине, о которой ты думаешь, от них грозит большая беда. Больше не могу сказать. А тебе помощь нужна. В Аксай поедешь. Ты понял меня?

– Завтра же и поеду, – сказал участковый.

Жена участкового вышла из калитки и, увидев незнакомого мужчину рядом с мужем на скамейке, сказала:

– Я с ужином жду, а он вон где сидит! Здравствуйте!

– И с вами Бог! – ответил монах.

– Милости просим с нами ужинать.

– Спасибо, хозяйка, – ответил монах, – я не голодный, и мне пора.

– А то остались бы, – продолжала жена участкового, – картошечки бы с курятиной жареной… И вино есть.

– Благодарствую, женщина, – ответил монах. – Я за тебя помолюсь.

Она посмотрела на мужа вопросительно, муж кивнул, мол, всё в порядке; потом, повернувшись к монаху, он попросил:

– Ты и за меня помолись, отец.

– Ой, молиться за тебя не перемолиться, – улыбнулся монах. – Одна радость, что крещёный. Ну, мне пора. Бывайте здоровы!

И он ушёл по улице.

Сидя за столом, жена спросила:

– Кто это? Что-то я его раньше не видела.

– А чего ж ты его в дом зовёшь? – спросил участковый.

– А я вижу, что хороший человек.

– Завтра я в Аксай поеду. Ты не думай ничего. Я завтра же и вернусь.

– На автобусе поедешь? – спросила она.

– Нет, – ответил он, – я на мотоцикле поеду.

– В Аксай ты давно не ездил. – Она всё-таки поджала губы.

– Да говорю тебе, по службе, – заверил участковый.

– Знаем мы твою службу.

– Это не то, что ты думаешь, – сказал участковый.

Жена вдруг подумала, что он очень изменился в последнее время. Похудел, перестал рассуждать на разные темы, например, про то, что в газетах пишут и по телевизору показывают. Перестал обсуждать городских. Вообще стал меньше говорить. Но и орать на неё перестал. Раньше бывало чуть что – и в крик. Бить не бил, это по справедливости надо сказать, но орал и в словах не стеснялся. А теперь притих. Сидит, думает всё время о своём. Как будто ничего вокруг не замечает. А сам всё отлично замечает. «У Пети сигареты в кармане сразу углядел. Я не заметила, а он заметил. Но тоже орать не стал. Просто сказал, рано тебе ещё курить, и сигареты отобрал. Изменился. Да оно и неудивительно. Две недели под землёй провёл. Каждый изменился бы… Хороший он у меня. А что на других баб кидается, так на то он и мужик. Все кидаются. Только надо глаз востро держать. А то, не ровён час…»

– Мне в Аксай поехать вот этот мой знакомый и сказал, – продолжал участковый. – А он же, ты сама видишь, хороший человек. Так что я в Аксай по хорошему делу еду. Ты мне поесть с собой собери. Я чуть свет поеду. А то я обещал.

И жена ему поверила.

Глава 11. Участковый в Аксае

Участковый выехал рано, как и хотел. Ещё затемно. И, наверное, первый раз в жизни он был в церкви на службе. Того, что пели попы, он не понимал… Но свет свечей чем-то отдалённо напоминал свечение неба, которое он видел на той стороне реки. А в церковном пении ему слышалось отдалённое эхо грохота стрел, которые бьются о невидимую преграду. И он, как член КПСС, понимал, что трудно было бы после всего этого поддерживать атеистическую пропаганду, потому что мир вокруг него живой, а не просто вереница предметов, среди которых бытие определяет сознание. Хотя определяет, конечно. Не окажись он под землёй, он воспринимал бы эту церковную службу просто как утренник наоборот. Так что – определяет. Однако религиозного восторга участковый тем не менее не ощущал, потому что, во-первых, восторги не были ему особенно свойственны; а во-вторых, он приехал сюда не за этим.

Высокого старика с длинными седыми волосами он заметил сразу. Старик стоял впереди, ближе к алтарю, и был очень занят тем, что происходит. Мешать ему во время службы участковый не стал.

Служба закончилась. И нужный участковому человек вышел из церкви. Участковый догнал его:

– Можно вас на минутку?