Вся история Фролова, советского вампира

Мы ехали медленно, выключив фары, мотор работал почти неслышно. След поворачивал к конторе. Я вообще эту гнилую мистику не очень уважаю. Никогда в неё не верил и считал бабской темой. Но потом, когда познакомился ближе с поэтом, был под впечатлением, как этот очень умный мужик относится к мистике. Он даже не то что верил в неё, а для него она была такой же реальностью, как для меня, например, пивной бар в Ростове на Набережной. Вопрос, можно ли не верить в пивной бар на Набережной, это ведь, согласитесь, нелепый вопрос. И я сам после того, как съездил в Новочеркасск, и после того, как посмотрел на всё то, что там произошло, стал относиться к мистике по-другому. То есть я продолжал в неё не верить, потому что она мне не нравилась, но она была для меня чем-то таким, о чём я знал, что она существует, хоть я в неё и не верю. Точно, как с построением коммунизма, только наоборот. Все в него верят, хотя в глубине души понимают, что это полная х**ня.

За всеми этими рассуждениями, не очень глубокими, я стал засыпать и, видно, на каком-то логическом звене слегка всхрапнул. Тут я вспомнил про ящера, и сон мой сразу пропал.

Сильва, ни слова не говоря, протянула мне бутылку водки, которую она позаимствовала из буфета Елизаветы Петровны. Я открутил крышечку, сделал глоток. Сон пропал окончательно.

Сильва показала рукой вперёд. Перед зданием конторы стоял пазик. Он стоял припаркованный, задом к конторе, передом к площади. На боку его был нарисован большой красный крест и красный полумесяц. И ящер стоял к автобусу как бы лицом к лицу, наклонив голову, замерев. Сильва выключила мотор на всякий случай, чтобы не привлекать внимания. Нам было отлично видно, как на освещённой площади ящер стоял перед автобусом, наклонив голову, причём стоял так довольно долго. Что он увидел в передке автобуса? Что ему показалось? Может быть, фары и стёкла создавали сходство с каким-то животным, которое ящер видел раньше?

Вдруг это случилось так неправдоподобно быстро, что я еле успел уловить его движения: он кинулся вперёд и ударил автобус зубами. От удара автобус развернуло, и правым передним колесом он налетел на высокий бордюр. Пазик покосился, у меня было такое впечатление, что колесо от удара отвалилось. Ящер стоял, замерев, и смотрел на покосившийся автобус. В конторе загорелось окно, потом открылась дверь и на крыльцо вышла сторожиха. Увидев ящера, она заорала и кинулась обратно. Ящер дёрнулся за ней, но она скрылась за дверью, и он, потеряв её из виду, опять замер.

– Ну что, ты доволен? – спросила Сильва.

– Фотоаппарата нет! – ответил я. – Какая лажа!

– У меня есть фотоаппарат, – возразила Сильва, – он лежит в сумочке. Но без вспышки ты ничего не сфотографируешь в темноте. Ослепить его вспышкой – ослепительная идея! Хотя, – она задумалась, – ты, в принципе, в состоянии от него убежать, если не будешь слишком близко. Ты в хорошей форме, бегаешь ты быстро… Ты убежишь, если не поскользнёшься и не упадёшь. Но если ты засуетишься и упадёшь, тогда… извини.

Ящер окончательно перестал интересоваться пазиком, видимо решив, что этот пазик мёртвый. По крайней мере не живой, и убивать его не интересно. Скорее всего, он также решил, что для еды этот пазик не подходит. Может, из него вылилась тормозная жидкость, и её запах не возбуждал ящеровского аппетита. Теперь он смотрел на здание конторы, видимо, пытаясь понять, куда делась сторожиха. Сторожиха была большая, тёплая и точно живая. И по своим пищевым качествам искорёженный пазик просто не мог с ней сравниться. Её можно было не только убить, но и съесть. Но она пропала, только что была здесь, и её нет, хоть и чувство такое, что она где-то недалеко.

Вдруг Сильва завела мотор и включила дальний свет. Теперь я увидел то, что она увидела секундой раньше. По улице, по направлению к площади, шёл человек. Скорее всего, это был скотник, который шёл к коровнику, чтобы помочь дежурному наладить автодоилку. Выходивший на площадь человек ещё не видел ящера, но ящер услышал его и повернул голову туда, откуда шёл человек.

Как только Сильва включила свет и слегка газанула мотором, ящер сначала замер, потом в долю секунды оказался развёрнутым всем корпусом к нам.

– Держись, – сказала мне Сильва.