Вся кремлевская рать. Краткая история современной России

К лету 2007 года стало понятно, что Иванов побеждает. Его патриотичная тематика находила явно больший отклик у телезрителей: сюжетов о нем становилось все больше, хотя на эту тему не было никаких распоряжений сверху — сказывался общий настрой госканалов. Рейтинг Иванова явно опережал рейтинг Медведева. Наконец, именно в сторону Иванова склонялись симпатии главного кремлевского идеолога Владислава Суркова. Иванову нравились созданные Сурковым молодежные движения, он охотно воспроизводил контрреволюционную риторику, которую Сурков оседлал, чтобы побороть «цветную революцию» в зародыше.

У каждого из преемников был собственный аппарат, но что важнее — свой неформальный штаб, который на самом деле занимался продвижением своего кандидата.

По воспоминаниям тогдашних сотрудников Кремля и правительства, Иванов все же первым совершил ошибку. Он поверил в то, что у него есть шанс и он очень велик. Он не мог не замечать, что по всем параметрам опережает своего соперника Медведева, и, скорее всего, всерьез захотел стать преемником. В июне 2007 года именно Иванову (неожиданно) доверили открывать работу Петербургского экономического форума — президент Путин выступал во второй день, а первый день стал бенефисом вице-премьера, который и за экономику-то не отвечал.

В какой момент Иванов прокололся, неясно. Вспоминают, к примеру, такой эпизод. Во время зарубежного визита в одну из азиатских стран Путин и Иванов обсуждали возможности поставки систем противовоздушной обороны. Министр обороны Иванов, очевидно, лучше ориентировался в теме обсуждения и в какой-то момент поторопился и начал отвечать на вопрос собеседников, даже не взглянув на Путина. Президент обернулся к нему и вполголоса сказал: «Ты что, уже и за меня отвечать будешь?»

Третий неизвестный

В сентябре 2007 года, за полгода до предстоящих президентских и за три месяца до парламентских, Путин вдруг преподнес своему окружению сюрприз. Все ожидали ясности вокруг фигуры преемника, а он, наоборот, решил еще сильнее все запутать — без видимой причины отправил в отставку правительство Михаила Фрадкова. Более того, он поступил с премьером даже чуть более унизительно, чем годом раньше с его другом генпрокурором Устиновым. Устинова Путин уволил, велев ему симулировать заявление об уходе (прощаясь с коллективом Генпрокуратуры, Устинов немедленно развеял версию о том, что его уход был добровольным).

Чтобы аналогичная ситуация не возникала во второй раз, Фрадкова заставили подавать в отставку публично — перед телекамерами. Зрелище получилось крайне неубедительное: премьер-министр что-то лепетал, пытаясь объяснить, почему уходит в отставку, хотя сам, очевидно, не понимал, почему он это делает, и сам, очевидно, был шокирован известием о собственной отставке.

Главной причиной увольнения Фрадкова были, разумеется, его тайные амбиции. По мере того как Путин продолжал тянуть время и никак не объявлял, кому оставит престол, у Фрадкова все больше укреплялась надежда на то, что шанс есть. Эту надежду, в меру сил, поддерживал и его давний друг Игорь Сечин. Они оба не были наказаны за неслучившийся «заговор четырех», но существенно умерили активность. Тем не менее опытный бюрократ Фрадков то и дело ставил палки в колеса обоим преемникам, которые формально являлись его заместителями. Нет сомнения, что и Иванов, и Медведев жаловались президенту на саботаж — и с приближением ответственного момента передачи власти Путин решил избавиться от ненужного звена, которое может нечаянно расстроить его план.

В 2004 году, после назначения Фрадкова, Путин нахваливал его журналистам, вспоминая историю, как Михаил Ефимович в 2001 году отважно и бескомпромиссно выступил за расформирование собственного ведомства (налоговой полиции) ради интересов государства. Но в 2007 году доброжелатели рассказали Путину, что теперь Фрадков при каждом удобном случае рассказывает уже совсем другую версию тех событий. Якобы его налоговая так достала олигархов, так честно и бескомпромиссно собирала с них налоги, что они бросились кляузничать президенту, наврали ему с три короба — лишь бы только избавиться от такого надоедливого и эффективного органа. А президент якобы поверил, поддался на оговоры толстосумов и — по ошибке — налоговую полицию расформировал. И лишь в 2004 году после дела ЮКОСа осознал ошибочность собственного решения и вернул Фрадкова.

Услышав, что тихий премьер так преобразился и сочиняет про себя такие истории, Путин, по словам очевидцев, очень смеялся. Но сделал выводы.