Вся ложь

Я оглядываюсь назад.

Пламя пожирает старое дерево коттеджа, из которого мы сбежали несколько минут назад. Дым и огонь извергаются посреди леса.

Кто-то, одетый в черные брюки и толстовку с капюшоном, тащит Рейну обратно в коттедж, пока она борется и цепляется за его руку. Мужская рука. Татуированная рука.

Мое сердце колотится, а ноги слабеют. Я делаю шаг вперед, затем останавливаюсь, когда она встречается со мной взглядом и качает головой.

Она умоляет меня вспомнить нашу клятву, данную много лет назад.

Если одну поймают, другой нужно бежать.

Я уже совершала эту ошибку раньше. Я убежала, не оглядываясь.

В тот день я потеряла свою единственную сестру.

Но я больше не ребенок.

Мы не собираемся убегать с мамой.

На этот раз я спасу ее, как она когда-то спасла меня.

Энергия жужжит в моих венах, когда я бросаюсь вперед. Кулаки прижаты к бокам. Волосы растрепаны вокруг лица, светлые пряди прилипли к вискам от пота.

Я нахожусь совсем недалеко, когда Рейна кричит:

— Неееет!

Что-то твердое и тяжелое ударяет меня по затылку. Я с глухим стуком падаю на колени.

Черные звезды образуются за моими веками, когда они закрываются, наполняясь слезами.

Через маленькую щель я смотрю на горящий коттедж. Ее громкие, полные боли крики доносятся изнутри. Звук грубый и... смертоносный.

— Р-Рейна... — хриплю я, протягивая слабую руку, прежде чем она безвольно падает передо мной.

Все звуки исчезают.

Рейна больше не кричит.

Не визжит.

Не... сражается.

Рыдание застревает в глубине моего горла, когда тьма поглощает меня полностью.

Глава 2

Г

Децимация интересный процесс.

Все начинается с одной трещины. Потом две. Затем все рушится и разваливается на части.

Искусство заключается в том, чтобы начать эту первую трещину.

Это должно быть точно и по существу. Это должно быть безошибочно и с целью причинить боль.

А еще лучше, это должно появиться из ниоткуда. С жертвами легче всего справиться, когда они оказываются в засаде, когда их мир переворачивается с ног на голову за долю секунды.

Сегодня начался процесс уничтожения.

Жизнь Рейны теперь принадлежит мне.

Моя для пыток.

И моя для конца.

Глава 3

Рейна

Спустя неделю

Помогите!

Кто-нибудь, помогите!

Пожалуйста, помогите мне!

— Никто не поможет тебе, монстр.

Я приоткрываю глаза и вздрагиваю. Мой затылок кажется тяжелым, как металл.

Постоянный звуковой сигнал. Запах отбеливателя и кофе. Классическая музыка.

В тот момент, когда ослепительный белый свет проникает в мои веки, я снова их закрываю.

Очевидно, я нахожусь не в том месте и не в то время.

Разве об этом нет песни?

— Рейна?

Чьи-то пальцы заставляют мои веки открыться и просовывают еще один ослепительный свет в поле моего зрения.

Мои зрачки горят от его назойливости.

— Мисс Эллис, вы меня слышите?

— Рейна, милая, открой глаза.

Рейна? Кто, черт возьми, такая Рейна?

В этом имени есть что-то неправильное. Совершенно чертовски неправильное.

Не в том месте. неподходящее время. Неправильное имя.

Голоса продолжают доноситься и доноситься вокруг меня. Кое-кто называет меня мисс Эллис. Старческий голос продолжает называть меня Рейной. А есть еще одно присутствие, кого-то, кого я не могу точно определить.

Его мужской голос подобен темному лесу посреди беззвездной ночи. Он глубокий и грубый по краям, будто в него вложена вся безжалостность мира. Это пугает, как много может передать голос.

Это почти калечит, насколько сильно голос может стать предметом ночных кошмаров.

Все остальные голоса продолжают спрашивать, все ли со мной в порядке, и говорят мне открыть глаза, но не он.

Нет.

Голос кошмара спокоен, в отличие от них. Он сдержан и говорит с вызывающей озноб целеустремленностью.

— Просыпайся, монстр. Ты не можешь умереть сейчас.

Его слова медленно доходят до меня. Это мой мозг. Бесполезная вещь понимает с опозданием.

Мое сердце громко и сильно колотится от угрозы в этих словах, от того, как он назвал меня.

Монстр.

Это не может быть правдой.

Это сон — нет, кошмар. Скоро все это закончится, и я вернусь к нормальной жизни.

Только... что нормально?

Я не Рейна, или мисс Эллис, или как там, черт возьми, они меня продолжают меня называть. Я кто-то другой.

Я... я не знаю, кто я. Рейна знакома мне, но это не я.

Неправильно. Все так чертовски неправильно.

Мои погружения в сознание и выходы из него становятся утомительными. Это похоже на то, что я играю в прятки с темнотой; только я не уверена, убегаю ли я от нее или бегу к ней.

В темноте есть что-то чарующее... Толчок, притяжение. Это похоже на навязчивую колыбельную с постоянно меняющимися текстами.

Я продолжаю пытаться избежать слепящего света и голосов. Так много проклятых голосов окружают меня, как слышимая пытка.

Они продолжают усиливаться, и я никак не могу остановить их от нападения на чувства.

Они подобны недостижимому зуду под кожей.

Затем, когда я думаю, что вот-вот сойду с ума, мои глаза открываются. Или, может, мой мозг наконец осознает этот факт.