Вся наша жизнь

Я запихнул вопрос подальше, в самый темный уголок кармана памяти, и поинтересовался у самого себя — с какой стати вообще все это делаю. Ответ оказался до банального прост: мне было интересно.

Поэтому я пообещал себе сдерживаться и пошел вслед за Данкэном, ведомый им, словно хозяин — большой и непослушной собакой.

К моему удивлению, наш путь лежал к входной двери. Журналист повернул ручку, и дверь открылась, выдохнув на нас волну свежего прохладного воздуха. Кто-то из гостей оглянулся, чтобы выяснить, почему стало холоднее, но мы уже были снаружи, и дверь захлопнулась, оставляя позади тепло и уют гостиницы (весьма, кстати, относительный).

— Так в чем же дело? — не выдержал я, когда мы остались вдвоем. Сильный ветер мгновенно растрепал все волосы на голове и надул рукава рубахи. — Какого демона?..

— Помолчите! — умоляюще вскрикнул Данкэн. — Помолчите и дайте мне сказать!

— Так говорите же! — прорычал я.

Журналист моментально уставился на меня выпученными глазами; в следующую секунду его словно прорвало. Он говорил непрестанно — примерно так барабанит по клавиатуре профессиональная машинистка.

— Снова! Вы видите, это началось снова! Конечно, я сам виноват. Я довел вас. И ведь знал же, что делаю, но не продумал все до конца. И вот теперь — сызнова. Это началось с самого утра — помните, я не пришел на завтрак и ждал вас всех уже внизу. А знаете, почему я не пришел? Отнюдь не из-за того, что не был голоден или постился. Нет! Я просто не мог прийти.

Слышите! Я проснулся рано утром, оделся, совершил свой утренний туалет, а потом подошел к двери комнаты с твердым намерением выйти оттуда и попасть в Большой зал. Что, вы думаете, со мной произошло? Я не мог двинуться с места! Да-да, я не шучу и не оговариваюсь! Я не мог двинуться с места. Но стоило мне только развернуться и направиться к кровати, как мое тело снова начало слушаться меня. Я попробовал еще раз выйти из комнаты. (Самое интересное, что этим утром я уже покидал ее, когда посещал отхожее место).

Прежде мне это удавалось, но теперь, как только я приблизился к двери, все мышцы мои снова отказались повиноваться. И так несколько раз. В это время пришел слуга и спросил, буду ли я завтракать. Кажется, я ответил что-то крайне грубое, но — поймите меня! — я был растерян и даже испуган. Мне совсем не улыбалось провести остаток своей жизни в этой растреклятой комнатушке. И вот тут-то я вспомнил наш вчерашний разговор. Помните, вы сказали надеюсь, за завтраком мы с вами не увидимся ?

Я кивнул, но, кажется, это не имело никакого значения. Данкэн тараторил, как заведенный, и я уже начал догадываться, кто его завел.

— Вот в этом-то все и дело! В этих ваших словах! Они вынуждали меня оставаться в комнате. И теперь история повторяется снова: вы велели говорить, и я говорю. Я хочу остановиться, но не могу этого сделать. И наверное, не смогу, пока не закончу. …Так вот, возвращаясь к сегодняшнему утру. Когда я догадался, в чем дело, я решил проверить свои предположения.

Стоило только убедить себя, что я иду не в Большой зал, а вниз, — чтобы дожидаться там остальных, — и тело оставалось послушным мне до тех пор, пока я не изменил свои намерения. Я поэкспериментировал некоторое время, догадываясь, что уж его-то у меня предостаточно — вы как раз завтракали.

Потом я все-таки спустился на первый этаж и стал ждать там. Дальнейшее вам известно.

Он замолчал и облегченно вытер лоб. Хотя здесь, на площадке, было холодно, Данкэн за время своего монолога преизрядно вспотел.

Я медленно покачал головой и отошел к парапету, не зная, что и сказать.

Разумеется, я ни секунды не верил в то, что способен управлять другими людьми при помощи слов. В конце концов, раньше этого никогда не случалось, так с какой же стати такой способности появляться теперь? Но и обвинить Данкэна во лжи я не мог. Потому что он не лгал. И не разыгрывал меня. Он говорил правду и искренне верил в то, о чем говорил. Другой вопрос: что же случилось с ним на самом деле? Мысль о самовнушении я отбросил сразу. Не тот Данкэн человек. Но что же тогда?! Я не знал. И, если честно, не особенно желал выяснять. Мне хватало забот и помимо всех этих новооткрывшихся сверхъестественных способностей собственного организма.

Журналист несмело кашлянул за моей спиной, а потом осторожно спросил:

— Ну что?

Я пожал плечами:

— Не знаю. Вы уверены в том…

Глупости. Конечно, он уверен.

— Может быть, это действует только на меня? — предположил журналист.

Я вздрогнул от резкого дуновения ветра и покачал головой:

— Вряд ли. Вряд ли все это вообще может быть на самом деле.

Данкэн вздохнул:

— Не верите.

— Верю. И все-таки этого не может быть.

— Если желаете, давайте проверим, — предложил он с еле заметной дрожью в голосе.

— На ком? — поинтересовался я. — И зачем?

Ну последнее-то понятно. Но вот на ком?

— Хорошо, — кивнул Данкэн. Он встал рядом со мной у парапета и перегнулся наружу, словно его тошнило. Да наверное, примерно так он себя и чувствовал в тот момент. — Хорошо. А что предлагаете вы?

— Не знаю, — ответил я после долгого молчания. — Давайте подождем и посмотрим.