Вся политика

В России же ситуация складывалась по-другому. Трансформация российской элиты была лишь в ограниченной мере связана с проведением первых относительно свободных выборов 1989—1991 гг. События августа 1991 г. устранили необходимость поиска электоральной поддержки; был объявлен мораторий на проведение общероссийских и местных выборов. Состав политического и административного руководства определялся непосредственно президентом, причем новая элита мало чем отличалась от прежней. ‹…› Основным источником пополнения правящей группы стали кадры, выдвинувшиеся при Горбачеве. Значительного обновления «горбачевской когорты» не произошло, в частности, потому, что первый российский президент довольно рано предпринял шаги по «закрытию» элиты. И хотя говорить о простом «наследовании» руководящих постов одними и теми же лицами или группами лиц не совсем правильно, не подлежит сомнению, что в России состав властвующей элиты обновился значительно меньше, чем в Восточной Европе.

Ситуация, в которой проводились первые относительно свободные выборы в российский парламент (1993 г.), требовала наличия политической организации, способной подтвердить легитимность правящей группы и укрепить ее политические позиции посредством создания в парламенте лояльного большинства. Выяснилось, однако, что использовать для реализации этой цели уже существующие партии невозможно. ‹…› Думается, что это «внепартийное» положение российской элиты и явилось главной причиной, обусловившей необходимость создания новой политической организации для участия в выборах. Характеристики подобной организации должны были отвечать критериям рациональности, заданным российским институциональным дизайном.

ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ ОГРАНИЧЕНИЯ

На выборах нижней палаты парламента России применяется «смешанная несвязанная» избирательная система. Две части этой избирательной системы по-разному влияют на партийное строительство и, следовательно, стимулируют собственные стратегии участия элит в выборах. С одной стороны, это формирование избирательного объединения (блока), с другой – выдвижение своих кандидатов в одномандатных округах в качестве либо независимых, либо «партийных». Теоретически, пропорциональная система должна вести к появлению многочисленных небольших партий, ибо голоса, поданные за мелкие партии, не теряются, как происходит при мажоритарной схеме в одномандатных округах. ‹…› В свою очередь, система относительного большинства, применяемая в одномандатных округах, способствует сокращению количества партий и часто ведет к формированию двухпартийной системы. Отсюда – различные наборы факторов успеха на выборах по двум частям российской избирательной системы. Система относительного большинства благоприятствует партиям, имеющим прочные региональные сети либо выдвигающим в качестве кандидатов в округах местных нотаблей. Одновременно она открывает окно возможностей для мелких локальных партий, которые не в состоянии преодолеть заградительный барьер. Стимулы к коалиционным взаимодействиям между партиями в рамках этой системы чрезвычайно слабы. Что же касается пропорциональной системы, то она позволяет победить партиям, не обладающим поддержкой на местах, и делает вероятным успех организаций, имеющих ярко выраженную идентичность. Такую идентичность можно почерпнуть из двух источников: а) харизматических качеств возглавляющего список лидера; б) на идеологической основе.

Назначаемость губернаторов не только не является шагом от демократии, но еще и делает политическую систему более динамичной. Назначаемые губернаторы могут сохранить равноудаленность от местных заинтересованных групп (Интерфакс, 29.11.2004).

Андраник Мигранян, политолог