Вся политика

Любая попытка разыграть национальную карту, любые проявления антисемитизма должны рассматриваться как стремление угробить Россию. Мы, парламент, должны еще раз подтвердить, что Россия является многонациональной страной, где национализм, в любой его форме, должен не только решительно осуждаться, но и пресекаться, как этого требует закон (Интерфакс, 24.03.2005).

Геннадий Гудков

Народовластие сводится к притязанию на то, что «мы, народ» ‹…› собираемся играть только по тем правилам, которые мы сами для себя свободно выбрали. Эти правила (в отличие от правил игры) обычно предполагают наличие неких независимых моральных ценностей, которые в свою очередь могут основываться на определенных религиозных верованиях («веруем во единого Господа»). Однако конкретная интерпретация этих абсолютных ценностей (или воли Господней) зависит от личности верующих – от «нас, народа». Таким образом, демократия принципиально отличается от политических систем (будь то традиционные или современные системы), в которых некая правящая элита трактует божественную волю (либо как ее эквивалент марксистские «законы» исторического развития) и в соответствии с этой трактовкой правит обществом. Если рассматривать демократию как игру, многие ее аспекты будут выглядеть абсолютно рационально. Но продолжив аналогию, мы вскроем и иррациональный аспект демократической модели. Помимо правил игра предполагает наличие команд игроков и игровой площадки. В играх все это сугубо условно и случайно. Но с демократией дело обстоит не так. Законы демократии (правила игры) могут быть продуктом консенсуса рациональных политиков, но состав населения и территория («игроки» и «игровая площадка»), в рамках которых действуют эти законы, определить таким же способом невозможно.

Нравится нам это или нет, национализм есть та историческая сила, которая позволила объединить политические организмы в демократические модели правления. «Нация» – вот другое название понятия «мы, народ».

Традиционный европейский национализм пытался сформулировать объективные характеристики жизни наций, которые позволили бы любому сообществу людей высказать рациональное суждение по поводу своих прав на «самоопределение». К этим характеристикам относились язык, общие корни, историческая традиция государственности или чего-то соответствующего государственности. Все это должно было – как минимум предполагалось, что сможет – заложить рациональный фундамент в основу будущей демократической конструкции. Таким образом, должен был бы найтись всеобщий объективный критерий, позволяющий определить принципы «честного» распределения территории между народами. И если бы у кого-то возникли сомнения по поводу правомерности членства неких групп граждан в данной нации, эти критерии должны были предоставить однозначные справедливые стандарты для ответа на все спорные вопросы. Но реальная история национализма, не говоря уже о теоретических изысканиях, показали, что такие объективные и всеобщие критерии в реальной жизни недостижимы. Развитие наций из предшествовавших им этнических сообществ всегда сопровождалось историческими катаклизмами и сознательными усилиями политиков. В мире просто нет национальных границ, данных от Бога, или предопределенных естественным развитием.

В последние пять-шесть лет Россия из экспортера нефти превратилась в держательницу глобальных ресурсов. Во многом это связано с усиливающейся нестабильностью в странах Персидского залива. Появились альтернативные Западу потребители ресурсов, которые выступают с целым рядом конкретных предложений. В результате монополия ЕС на российский сырьевой экспорт стала подвергаться очень серьезному сомнению. Глобальными же ресурсами не делятся, особенно если осознание реалий глобализации еще недостаточно укоренено («Эксперт», 18.04.2005).

Андрей Рябов, член научного совета Московского центра Карнеги