Вся политика

Неверующие в Бога демократии не перестают называть ее детской сказкой, утверждая, что все слова языка, включающие в себя господство массы – «государство», «народное представительство», «нация» и т. д., – выражают только принцип, но не действительное состояние. Им принадлежит и теория о том, что вечная борьба между аристократией и демократией на деле, как свидетельствует история, является лишь борьбой между прежним меньшинством, защищающим свое господство, и новым честолюбивым меньшинством, стремящимся к завоеванию власти, желающим слиться с прежним или низвергнуть его. Результат любой классовой борьбы, по их мнению, состоит лишь в замене – одно меньшинство сменяет другое в своем господстве над массами. ‹…›

Вильфредо Парето ‹…› предложил рассматривать социализм как особенно удобное средство для производства новой элиты из среды рабочего класса, усмотрев симптом внутренней силы – этот первый реквизит молодого «политического класса» – в способности его вождей противостоять преследованиям и надругательствам и выходить из них победителями. Впрочем ‹…› фактически совершается не замена, а скорее переплетение новых элементов элиты со старыми.

Этот феномен был, пожалуй, уже известен. Такая циркуляция элит совершалась, правда, только в пределах одного и того же большого социального класса и на почве политики. ‹…› Все силы оппозиционной партии направлены на вытеснение правящей партии, чтобы занять ее место, другими словами, заменить одну группировку господствующего класса другой. Но рано или поздно конкурентная борьба между отдельными группировками господствующих классов заканчивается примирением, неосознанный мотив которого – сохранение таким образом господства над массами или же его разделение. ‹…›

Школа Сен-Симона не представляла себе будущее совсем без классов, хотя и ставила перед собой задачу освобождать понятие «класс» от всякого экономического содержания. Она предполагала создать новую иерархию, хотя и без всяких привилегий от рождения, но с огромными приобретенными привилегиями – «из людей наиболее дружелюбных, умных, сильных создать живое олицетворение ускоренного прогресса общества», способных к управлению в широком смысле слова. ‹…›

Позднейшие социальные революционеры отвергали правление большинства не только в теории, но и на практике. Бакунин выступал против всякого участия рабочих во всеобщих выборах, ибо был убежден в том, что и само свободное избирательное право в обществе, где народ, массы наемных рабочих в экономическом отношении зависят от имущего меньшинства, станет по необходимости иллюзорным.

Создание оппозиции – задача, которая, как ни странно, ляжет на плечи союзников Путина, а не противников. Стране нужны партии, связанные с населением. Оппозиции, готовой работать по предложенной повестке, у нас нет. Продолжается обсуждение не проблем, а персоналий. Между тем, президент дал ясно понять, что намерен работать с партийной системой, а не с одной партией. Многие нынешние оппозиционные партии, в том числе причисляющие себя к «патриотам», ставят целью внесистемную смену власти по сценарию «цветных революций», проведенных при поддержке США. Такая оппозиция никому не нужна. Цель – построение в России мошной двухпартийной системы, которая гарантировала бы преемственность и стабильность в стране, вне зависимости от того, которая из партий является правящей. Двухпартийный парламент уже может сложиться на выборах 2007 года, причем одна партия уже известна – «Единая Россия» (РИА «Новости», 25.05.2005).

Глеб Павловский

Из всех буржуазных порядков демократия представляет собой самый наихудший. Республика, в которой мы видим все же наивысшую форму буржуазной демократии, отличается, по Прудону, самым мелочным, фанатичным духом правления. Это правление исходит из того, что может все совершать безнаказанно по единственной причине – ‹…› деспотизм всегда можно оправдать необходимостью действовать во имя республики и общего интереса. Даже политическая революция означает не более чем смену авторитета.