Вся правда о либералах. Как я стал русским патриотом

Полагание этой войны в том, чтобы лишить нас самообладания, внушить нам представление о том, что мир, в котором мы живём, зависит от них, что их свидетельство рано или поздно должно нас уничтожить.

Это неправда. Уничтожить нас невозможно. Их тоже.

Железное кольцо распадается

Что же такое случилось? Какая экстренная необходимость вынудила госпожу канцлер в мае 2017 года нарушить добровольно взятый на себя обет «ни шагу в Россию» и сломя голову мчаться даже не в Москву, а в веселый курортный город на берегу Черного моря?

Целибат в отношениях с Россией фрау Меркель держала три года, если не считать ее двухлетней давности визита на празднование 70-летия Победы.

Собственно, демонстративное пренебрежение к стране, или даже скорее отчуждение от нее, увязывалось со всем известными событиями — аннексией Крыма в западной трактовке возвращения полуострова в Россию и гражданской войной на Украине.

Что изменилось?

Россия вернула Крым или намерена это сделать, согласилась с требованиями обеспечить выполнение Минских соглашений, которые почему-то ей, а не Киеву предъявляла и продолжает предъявлять Германия? Может, президент России решил заключить мировую по сирийской проблеме и не намерен больше заступаться за Башара Асада?

Ни то, ни другое, ни третье. То есть с той твердокаменной позиции, которую Ангела Меркель занимала в течение трех лет, у нее сегодня нет ни малейших оснований вновь открывать объятия Владимиру Путину.

Особенно с учетом того обстоятельства, что госпожа канцлер была (и остается) самым несгибаемым, самым стойким и бескомпромиссным сторонником экономических санкций, наложенных на Россию.

Фактически она играла главную скрипку в Евросоюзе, выступая в унисон с администрацией предыдущего президента США Барака Обамы с предельно жесткой критикой действий России в поддержку Донбасса и легитимных сирийских властей.

Констатируя тот непреложный факт, что Москва не изменила ни на йоту своей позиции по тем проблемам, за образование которых Запад, а Германия в первую очередь, возлагает на нее ответственность, мы можем лишь развести руками — поездка Меркель в Сочи кажется необъяснимой, на пустом месте взламывающей политику запретительных и изоляционных мер, которую ЕС последовательно проводит в отношении России.

Более того, первое лицо Германии дает перед выборами канцлера, которые должны состояться в конце сентября, дополнительные козыри своим оппонентам, которые, конечно же, не упустят возможности обвинить Меркель в беспричинном «прогибе» перед Путиным.

Тем более что социал-демократ Мартин Шульц, главный ее соперник, известен своим более чем прохладным отношением к России.

Очевидно, что встреча с руководством Саудовской Аравии и почти сразу, без перерыва, с Владимиром Путиным — это шаги, предпринятые для того, чтобы произвести благоприятное впечатление на немецкого избирателя, которому уже через несколько месяцев предстоит сделать важный выбор.

Но почему, будучи на протяжении трех последних лет последовательным приверженцем санкционного огораживания России, Ангела Меркель вдруг решила, что демонстративный отказ повязывать платок на голову во время переговоров с саудовцами и рандеву с Путиным могут обеспечить ей дополнительные электоральные симпатии?

Все довольно просто.

Госпоже канцлер, которая, конечно же, опирается на результаты изучения общественного мнения и вполне способна оценить, как катастрофически не состыковываются с ее оголтелыми либерализмом и отстаиванием мультикультурности сильно правеющие настроения общества, не остается другого выхода, кроме как самой, без всяких понуканий забирать вправо — бросать якобы дерзкий вызов арабским шейхам, дефилируя перед ними с непокрытой головой и в брюках, и протягивать руку дружбы политику, который ее же усилиями давно уже должен был стать изгоем для Европы.

Судя по кислой мине Меркель на совместной пресс-конференции с Путиным, особой радости общение с российским визави ей не доставило. Да и отношение ее к обсуждавшимся проблемам осталось прежним. Визит в Сочи для нее, похоже, стал отбыванием малоприятной повинности, навязанной ей общественным мнением.

Она вошла в чуждую ей среду без малейшего желания понять ее настроения и особенности, учесть те болезненные для российского общества моменты, само сочувственное внимание к которым могло бы очеловечить ее образ в глазах российского обывателя.

Визит пришелся на трагическую для большинства граждан России дату — 2 мая. Третья годовщина сожжения заживо более чем 40 человек в Одессе — этой беспрецедентной трагедии, нанесшей нашему обществу колоссальную травму.

То, что госпожа канцлер не посчитала необходимым выразить сочувствие и произнести хотя бы пару дежурных фраз о необходимости завершить наконец расследование тех чудовищных событий, а вместо этого вступилась за оппозиционных демонстрантов и чеченских геев, в полной мере продемонстрировало степень ее хладности и отрешенности от посторонних для нее забот.