Вся правда о российских евреях

А тут еще евреи оказались очень уж активными и захватчивыми. Не успели они получить гражданские права, как в их руках сконцентрировалось до половины всей винной и хлебной торговли в Германии. До половины банковского дела было в их руках и раньше. Совсем не евреи основывали в Германии производство фарфора. Немцы справедливо гордятся своим фарфором как немалым народным достижением. Но к началу XX столетия то ли 65 %, то ли даже 80 % всех акций производства фарфора оказалось в руках евреев и выкрестов.

В науке до 20 % всех открытий и изобретений делалось евреями, а в медицине и в математике — до половины.

Можно как угодно относиться к творчеству Гейне и Цвейга — но попробуйте представить без них германскую литературу XIX века. А ведь это — лишь надводная часть айсберга, наиболее яркие имена, которые светят и через полтора столетия.

Результат — сильнейшая вспышка явления, которую я назвал «антисемитизм страха».[26] Это и страх проиграть конкуренцию, и страх, что твоя страна будет захвачена этими юркими инородцами. И страх, что привычное тебе с детства изменится до неузнаваемости.

Для нацистов такой антисемитизм был прекрасным способом создать образ врага. Такого врага, против которого могли бы сплотиться жители Германии… большинство жителей.

Явление это многоликое и непростое, но самое главное — влиятельные люди в Германии, многочисленные слои немецких жителей хотели, чтобы немцы и евреи были бы как можно дальше друг от друга. Политика сделала заказ, и наука старательно взяла под козырек, выдала то, что требовалось: арийскую и семитскую расы.

Расовая теория применительно к евреям стала способом сводить счеты, убирать неугодных людей, разбираться с врагами режима… И неукоснительно лепить образ врага — коварного, чудовищного, подлого.

Тогда же было изменено законодательство: ведь задуманное нацистами никак невозможно было осуществить согласно законам и морали цивилизованного общества. Отменить законы? Нет, мы в Германии… Нацисты стали изменять сами законы.

«Закон о защите народа и государства» от 18 февраля 1933 года фактически аннулировал Веймарскую конституцию, дал Гитлеру и его партии исключительные права и возможности.

Тогда же, в феврале 1933 года, введен закон, запрещавший «мучить животных». Он фактически запрещал кошерный убой скота и тем самым — кошерную пищу.

Ну, допустим, это еще так, мелкий укол. Но «Закон об упорядочивании национального состава управленческого аппарата» от 11 апреля 1933 предполагал изгнание евреев из управленческого аппарата всех уровней и прием на работу исключительно арийцев. Этот закон впервые формулировал понятие о неарийце.

Режим окреп; безработица уменьшилась, народ все сильнее поддерживал нацистов, и 15 сентября 1935 года приняты были нюрнбергские расовые законы: «Закон о гражданстве рейха» и «Закон о защите немецкой крови и немецкой чистоты».

Эти законы поставили евреев вне гражданства, вне системы регистрации актов гражданского состояния, вне имущественных и социальных отношений — словом, вне жизни общества. 550 тысяч евреев превратились в одночасье в существ, на которых не распространяется закон, которые должны жить отдельно от немцев, не имеют права на престижную и высокооплачиваемую работу, на собственность, и должны нашивать на одежду желтые звезды, чтобы их на расстоянии можно было легко опознать.

Расовые законы ударили по гораздо большему числу людей, потому что, не говоря ни о чем другом, и законных браков между немцами и евреями было очень много. У такого известного человека, как А. Шпрингер, первая жена была еврейка, и развелся он с ней после введения расовых законов. Не говоря о тех, кто введение этих законов считали позором, а ведь их было не менее трети всей нации.

Во многом расовые законы копировали законодательство США — с 1896 года в США негры и белые должны были жить раздельно. Иметь «то же самое» (по крайней мере, в теории), но раздельно!

Под знаменем расовых законов нацисты сначала провели «ариизацию производства», «ариизацию собственности» и «ариизацию капитала», то есть, говоря попросту, отобрали собственность у всех немецких евреев. А с 1941 года начали «окончательно решать еврейский вопрос» с помощью массовых депортаций и расстрелов.

Почему евреям нравится расизм?

Так что евреи в этой всей расовой истории, разразившейся в Европе с конца Х!Х по середину XX века, все-таки оказались «при чем» сразу с двух сторон.

Для начала их не захотели признать своими братья по расе, немцы-арийцы (что было, наверное, нехорошо с их стороны, после стольких-то веков законного и незаконного скрещивания). И мало того, что не признали — их чуть не истребили под шизофреническим предлогом, что они принадлежат к низкой и опасной расе.