Вся правда о слове "Навсегда" (ЛП)

Сад казался таким живым сейчас. Цветы, от ярких белых лепестков до густо-зеленых стеблей, казалось, дышали и переговаривались между собой. Я пошла по дорожке мимо аккуратно подстриженных кустов ежевики, вдыхая аромат цинний, петуний и роз. Взошла луна, и я видела дорожку, крышу дома, очертания яблонь и… что-то, переливающееся металлическим блеском. Подойдя ближе, я поняла, что стою перед скульптурой, сделанной, очевидно, Уэсом. Но она была не похожа на все остальные, и вот я разглядела, чем: волосы изображенной женщины были сделаны из тонких металлических стержней, и каждый их них был хитро сплетен с другими, так что копна прядей напоминала диковинный орнамент цветов. Разглядывая фигуру, я решила, что это, должно быть, Стелла – все в ней было таким же одухотворенным и устремленным ввысль, но в то же время и доброжелательным, как и в бабушке Моники и Кристи.

- Мейси?

Вот это попалась – так попалась! Величайшее «Попалась!» за все времена. Я подскочила на месте, завопив от неожиданности, едва не потеряла равновесие и чуть не свалилась в розовые кусты, а затем, наконец, разглядела Уэса.

- О, - я попыталась успокоить дыхание, судорожно сглатывая, - о боже мой!

- Ничего себе. Ты почти оглушила меня, - он стоял на дорожке возле меня, засунув руки в карманы. На этот раз на нем была футболка.

- Да потому что это ты довел меня до такого! Что ты тут делаешь? Шпионишь в темноте?

- Не шпионю. Я звал тебя несколько раз за последние пять минут, но ты не отзывалась.

- Я не слышала, - скрестила я руки на груди. – Ты подкрался и напугал меня. Вот это ты сделал, да.

- Нет, - медленно повторил он, словно объяснял мне сложную задачу по тригонометрии, - я бежал вон там и увидел, как ты кладешь сумочку в машину. Я позвал тебя, но ты не услышала.

Я опустила взгляд. Подул ветер, и цветы за спиной Уэса наклонились в одну, затем в другую сторону. Подняв голову, я увидела, как прутики волос статуи тоже зашевелились под дуновением ветра, раздался тихий перезвон. Мы с Уэсом слушали его, глядя на скульптуру, пока ветер снова не стих.

- Ты правда напугал меня, - сказала я, практически смутившись на этот раз.

- Я не хотел.

- Знаю.

Я направилась по дорожке обратно, Уэс шагал рядом.

- Позволь мне загладить вину.

- Ты не обязан.

- Не обязан. Но я хочу.

Я повернулась и взглянула на него.

- Да?

- Да, - кивнул он.

Извинения могут иметь разные формы: бриллианты, конфеты, цветы, глубочайшие сожаления, но никогда я не получала извинений в виде карандаша, пахшего сладким сиропом. И, должна признать, это сработало.

- Ладно, - улыбнулась я. – Ты прощен.

Мы с Уэсом сидели в «Мире вафель», небольшом придорожном кафе, где подавали отменные бекон и вафли, по заверениям Уэса. Впрочем, он был прав. Кроме отличного угощения кафе славилось маленьким сувенирным магазинчиком, где Уэс за $1.79 купил для меня карандаш с нарисованными на нем вафлями.

Официантка подошла к нашему столу и ласково взглянула на Уэса.

- Здравствуй, сладенький, как ты? – она была примерно возраста моей мамы. – Тебе как обычно?

- Разумеется, - кивнул он, откладывая меню на край стола, - спасибо.

- А тебе, дорогуша? – повернулась она ко мне.

- Вафлю с картофельными оладьями, пожалуйста, - я положила свое меню поверх его.

В кафе кроме нас был пожилой мужчина с газетой, без конца пьющий кофе, и несколько пьяных студентов, громко смеющихся и разговаривающихся. Я поднесла к носу карандаш, вдыхая сладкий запах.

- Признай, что не веришь, как тебе удалось зайти так далеко в жизни, не имея под рукой этого карандаша, - рассмеялся Уэс.

- Во что я не верю, - сказала я, - так это в то, что тебя здесь хорошо знают. Когда ты успел здесь примелькаться?

Уэс поставил локти на стол между своими ножом и вилкой.

- После маминой смерти я не мог уснуть, а здесь было открыто круглосуточно. Сидеть тут было лучше, чем кататься по округе. А сейчас я уже привык к этому месту и, когда мне нужно вдохновение, прихожу сюда.

- Вдохновение, - повторила я, оглядываясь по сторонам.

- Да, - ответил Уэс таким тоном, словно собирался убедить меня в своей правоте, если услышал бы хоть малейшее сомнение в моем голосе. – Когда я работаю в тишине, в какой-то момент начинаю тормозить, и тогда прихожу сюда. Здесь всегда кто-то есть, а когда вокруг кипит жизнь, то работать легче.

- А что насчет волос у статуи? Ты придумал их здесь?

- Да, но эта фигура особенная, я сделал ее специально для одного человека.

- Для Стеллы, - кивнула я.

- Именно, - он улыбнулся. – Она очень много сделала для нас с Бертом и помогала, чем могла, когда мама болела. Благодаря ей Берт смог пережить все это. Скульптура – меньшее, что я мог для нее сделать.

- Она великолепна, - сказала я, а Уэс пожал плечами. Как я уже знала, он всегда реагировал на похвалы именно так. – А что натолкнуло тебя на мысли о цветах? И этих вращающихся нимбах на головах у ангелов?

- Оставь это для меня, - шутливо возмутился он, - а то ты такими темпами скоро начнешь расспрашивать о связи женщины, мира природы и переработанных отходов.

Я прищурилась.

- Ну я же не Кэролайн. Просто спросила.